Знакомые, однако, ничем не помогли, и это естественно, мало того, кто-то из подруг свекрови, сохранивший остатки здравого смысла, довольно резко сказал ей, чтобы прекратила маяться дурью и оставила бывшую невестку в покое. Свекровь сама мне с возмущением пересказывала ту беседу. Я только пожала плечами.
Свекровь, однако, успокоиться не захотела, она зорко смотрела по сторонам и обратила внимание на Иннокентия. Она выспросила, кто такой сосед и давно ли я с ним знакома, а когда выяснилось, что я понятия не имею, где он работает и сколько зарабатывает, был ли женат, есть ли дети и все такое прочее, то просто завопила от возмущения, перед этим плотно закрыв балкон:
– Дарья, я тебя совершенно не понимаю! Рядом проживает приличный непьющий мужчина, а ты и в ус не дуешь! В твоем возрасте женщина не может ждать милости от природы.
Я вяло обиделась из-за возраста – тогда, два года назад мне еще не было тридцати.
– Что я должна, по-твоему, – на шею ему вешаться? – буркнула я.
– А ты пробовала? – деловито поинтересовалась свекровь.
– Ну-у… – Я отвела глаза. – Ясно же, что я его не интересую, иначе хоть как-то бы он дал понять…
– Ну, если шмыгать мимо него такой серой мышью… – ехидно начала свекровь, но, увидев злой блеск в моих глазах, тут же сменила тактику. – Не буду, не буду! Пока оставим твою внешность в покое!
– Давно бы так! – пробормотала я, но свекровь сделала вид, что не услышала.
– Обратимся к соседу! – заявила она, не поведя бровью. – Составим его психологический портрет и определим тип его характера. Если он интраверт, то есть ему совершенно достаточно своего собственного общества и вполне хватает общения с собственным «я», то с такими просто. Нужно только выделить ему в квартире отдельную комнату и оставить в покое. Знавала я такую пару – между прочим, у них трое детей, а муж и не догадывался. А когда узнал, то очень удивился – квартира у них большая, в старом фонде, звуков не слышно, дети выросли, а он и не заметил.
Я хотела спросить, для чего вообще тогда такой муж нужен, но решила промолчать.
– На меланхолика он не похож, – невозмутимо продолжала свекровь, – вид вполне здоровый, крепкий…
– На воздухе много бывает, – невинно поддакнула я, – когда с собачкой гуляет.
– Может, он мизантроп? – спохватилась свекровь. – Ну тот, что всех людей ненавидит…
Я подумала, что Шурочка точно находится в близкой дружбе с доктором Леденцовым, раз так разбирается в психологии.
– Да нет, – покачала я головой, – люди у него бывают… Вот парень молодой вчера заходил, я случайно с ним на площадке столкнулась.
– Парень? – вскинулась свекровь. – Молодой? А еще кто заходит?
Я стала добросовестно вспоминать, и вышло, что заходят к соседу редко, и все больше одинокие молодые ребята. Один раз двое зашли.
– Понятно, – вздохнула свекровь, – тут тебе, Дарья, ничего не обломится.
– Да мне и не надо, – по инерции заговорила я, но тут же спохватилась, – то есть ты хочешь сказать, что Иннокентий…
– Вот именно, – припечатала свекровь, – тут и думать нечего! Сама посуди: живет один, никаких женщин не принимает, а вместо них появляются одинокие молодые мальчики. Вежливый, эти «голубые» все вежливые и воспитанные. Меня сегодня в лифте вперед пропустил!
– Но я думала, что они красятся, глаза подводят и вообще… – растерянно пробормотала я.
– Дарья, можно ли быть такой отсталой! – воскликнула свекровь. – Такое впечатление, что ты живешь в девятнадцатом веке!
Я пораскинула мозгами и решила, что в данном случае свекровь, пожалуй, права. Как ни противно это признавать. Потом прислушалась к себе и поняла, что мне от такого открытия ни жарко ни холодно. Так даже лучше, можно с Иннокентием всегда быть самой собой, не расстраиваться по поводу некстати вскочившего прыщика на носу и облезшего маникюра.
Опять-таки вы можете не поверить, но с тех пор мы с соседом сдружились еще теснее.
И вот теперь я припала к дверному глазку, чтобы не пропустить шоу.
Анюта вылетела на площадку и прямиком устремилась к усатому незнакомцу. Тот шарахнулся от нее, прижался спиной к стене и поэтому сумел удержаться на ногах, когда собака поставила огромные лапы ему на плечи.
– Забери свою собаку! – придушенно выкрикнул усатый.
– Что? – переспросил Иннокентий, небрежно помахивая отстегнутым поводком. – Вы что-то сказали? Вы к кому – к Даше? Но ее, кажется, нет дома…
Анюта раскрыла пасть до предела своих возможностей. Она явно поняла, что на этот раз хозяин нисколько ее не осуждает, и старалась извлечь из ситуации максимум удовольствия. Нервы незнакомца не выдержали, он каким-то чудом выскользнул из Анютиных объятий и кубарем скатился с лестницы.
– Он ушел! – громко проговорил Иннокентий, повернувшись к моей двери. – Можешь выходить, если тебе нужно! Если хочешь, мы с Анютой тебя проводим!
Когда мы все трое выползли из подъезда, черной машины с тонированными стеклами во дворе уже не было.
– Тебе куда? – осведомился Иннокентий.
– Ну-у… – Я задумалась.
Куда мне нужно? Да никуда! Больше всего мне хочется поесть чего-нибудь простого и горячего, например грибного супа, или пшенной каши, или картошки со сметаной, а потом завалиться на диван перед телевизором. И чтобы показывали какой-нибудь старый классический детектив, про Мегрэ там или про того же Пуаро… Представив большую тарелку, наполненную желтой рассыпчатой кашей с аккуратной ямочкой посредине, куда налито топленое масло, а вокруг поблескивают крупинки сахарного песка, я мысленно застонала. Несчастный мой оголодавший желудок взвыл, так что Анюта оглянулась и в недоумении склонила лобастую голову набок.
Иннокентий деликатно кашлянул, а я разозлилась. Судя по всему, каши мне в ближайшее время не видать, как и телевизора. Тут я осознала, что меня, можно сказать, выгнали из собственной квартиры. Как я могу там находиться, если все время лезут какие-то подозрительные типы? Судя по упорству, с каким они меня преследуют, я им очень нужна. Но зачем? Какой интерес я могу представлять?
На этот вопрос против обыкновения у меня был ответ.
Итак, вряд ли кто заинтересуется мной как личностью, откровенно говоря, я и самой себе не слишком интересна, но вот в связи со смертью Вадима… Но я-то знаю, что про его смерть я ничего не знаю. И про его дела тоже.
Тут я так резко остановилась, что сосед поддержал меня под руку.
– Тебе нехорошо? – заботливо спросил он.
Мне стало смешно. Выражается Иннокентий как в позапрошлом веке! «Нехорошо», ну надо же! Убит мой бывший муж, и вся его семейка втягивает меня в огромные неприятности. Уже втянула, судя по визитам людей из черной машины. Я умираю от голода, и, судя по всему, сегодня мне негде будет ночевать.
– Мне хорошо, – мрачно ответила я, – мне просто замечательно.
Он не поверил и крепче прижал к себе мою руку. Анюта оглянулась на ходу, и в глазах ее я увидела легкое недовольство. Недовольство, граничащее с ревностью. Я немного успокоилась и продолжила размышлять. Пора научиться доверять самой себе. Итак, я не верю, что Вадима убила Карина из ревности. Сама я тоже этого не делала ни из ревности, ни ради того, чтобы они все наконец оставили меня в покое (хотя и очень хотелось иногда). Если и была у моего бывшего еще какая-нибудь посторонняя баба, то ей убивать его тоже не было никакой необходимости. Не стоит он того. Стало быть, ревность мы исключаем. И тогда получается, что убили моего бывшего из-за его сомнительных дел. А вот чем он занимался, во что влип, я понятия не имею. Больше того, Карина тоже, Вадим своим женам никогда не рассказывал о своих делах. Раньше я думала, что он просто, что называется, «рыло делает», то есть набивает себе цену и напускает на себя туманный вид, чтобы его считали кем-то значительным, а на самом деле крутится в мелком бизнесе, что-то покупает и перепродает, посредничает, с кем-то договаривается, кто-то его надувает, кого-то надувает он по мелочи – в общем, обычная суета, от которой денег в семейный бюджет
