– Ты! Ты сейчас там с ним окажешься, и мне от этого еще хуже!
– Все, я сказала – хватит! Есть чего выпить?
– Спятила?! – рявкает Костя.
– Я немножко.
Что-то в моем голосе и во взгляде заставляет Костю встать и вынуть из шкафа бутылку коньяка. Совсем немного в рюмку, буквально на донышко – просто чтобы не трясло…
О, а вот и Джеральд… Коньяк на голодный желудок – вещь ужасная…
Мне становится смешно: «сэнсэй» одет, как в дешевом порно, – в кожаных шортах, в каких-то напульсниках и в маске, закрывающей лицо. Меня так тянет поржать, что я едва сдерживаюсь. Он садится в кресло и недовольно смотрит на пустую рюмку:
– Ты пьешь?
– Пью.
– Пью, сэнсэй, – с упором на последнее слово поправляет он.
Я пропускаю мимо ушей, но глаза опускаю.
– Давай так: я не пытаюсь тебя сломать под корень, как я умею, а ты не корчишь из себя крутую – так всем будет намного приятнее, – предлагает Джеральд. – Обговорим сразу, чего ты не хочешь или не можешь.
На это уходит минут пятнадцать, я излагаю, Джеральд внимательно слушает, Костя с тоской поглядывает на бутылку коньяка.
– Да-а, – тянет Джеральд по окончании моего монолога. – Забавная зверушка… Давай сделаем вот что: если я начну делать что-то, что тебе будет совсем уж не в кайф, ты просто называешь стоп-слово – и все счастливы.
– О, дохлый номер, – подает голос Костя. – Она никогда не говорит таких слов, в этом и проблема, Джер…
У того в глазах удивление:
– Что – никто не рассказал девочке про «светофор»? Ты столько времени работаешь, а прописных истин не знаешь?
– Рассказал. А толку?
– Ну-ка, иди сюда. – Джеральд манит меня пальцем, и я подчиняюсь. – Садись, – усаживает он меня к себе на колено и крепко обхватывает за талию. – Пойми одну простую вещь. Я отвечаю за тебя, все, что случится с тобой, случится по моей вине. И если ты помешаешь мне – я буду виноват. Это тебе не игрушки, не имитация. Это серьезная работа. Ты не хочешь, надеюсь, упечь меня в тюрьму за издевательства?
– Нет.
– Нет, сэнсэй.
Игнорирую. А он серьезный мужик… так подходит грамотно… Мне становится немного стыдно.
– Ну, услышала?
– Да. Сэнсэй… – запинаясь, добавляю я нужное слово, и он кивает одобрительно.
– Тогда раздевайся.
Я встаю и начинаю стягивать сначала топ, потом шорты. Поворачиваюсь лицом:
– Хватит? Или дальше?
– Нет, оставь. Костя, что сел? Где все?
У Кости вид что-то бледный совсем. Бедный мальчик – уже сам не рад тому, что затеял.
А Джеральд развалился в кресле и командует:
– Ошейник пошире есть? Дай сюда… так… ну-ка, на колени, – это уже мне. Я подчиняюсь – ошейник застегивается сзади, Джеральд проверяет, надежно ли. Мне дико неудобно, голова не поворачивается.
– Отлично… руки давай. А чего кожаные-то не купите? – недовольно кивает он на настоящие милицейские наручники.
– Я не люблю.
– Я не люблю – сэнсэй! – повышает он голос.
Ну, хорошо-хорошо, я запомнила! Просто язык не поворачивается, да и трясет меня, хоть и коньяк выпила.
– Костя, ты участвуешь или снимаешь?
На Костю уже просто больно смотреть. Но он отыгрывает до победного:
– Участвую. На автоспуск поставлю, потом разберемся.
Так, стоп, дорогие ребята, а мы так не договаривались! Но мяукнуть я уже не успеваю – Джеральд поднимает меня одной рукой за наручники, которые врезаются в кожу запястий, встряхивает и опускает на колени у стены. Просовывает веревку, закрепляет и тянет к кольцу в потолке. Краем глаза я вижу Костю, он трясет плетью и смотрит на Джеральда.
– Я первый или ты?
– Смотри сам, – ухмыляется Джеральд. – Давай ты, только в полную силу не начинай…
Я никогда прежде не сталкивалась с подобным и, не будь Кости, вряд ли бы столкнулась… От шока я теряю сознание, не успев ничего ни сказать, ни сделать. В себя прихожу после того, как на голову начинает литься холодная вода. Отфыркиваюсь, сажусь, не совсем понимая, где я и кто со мной.
– Ты нормальная вообще? – грохочет Джер. – Я для чего распинался почти тридцать минут? Чтобы потом вот так вокруг тебя скакать? Я что тебе – шаман с бубном? Я этого не люблю. У меня визжат, матерятся, плачут, умоляют – но в обморок не падают.
«Ну, занеси меня в свою книжечку под номером один».
Расстегивает шорты… о, твою мать, мы так не договаривались… Поздно. Я ничего не чувствую, не вижу – кроме бледного лица Кости, который сел в кресло рядом. Я смотрю на него и чувствую, как по щекам текут слезы. Костя отворачивается.
Все… Сэнсэй доволен, дошел до конца почти – и остановился, оттолкнул меня.
– Ну, готова? Будем продолжать?
– Да, сэнсэй.
– Ты уверена?
– Да, сэнсэй.
– Костя, свяжи ей руки веревкой, а то от браслетов вон запястья красные.
Костя берет меня за руки, и я чувствую, как подрагивают его пальцы, когда он начинает обматывать запястья веревкой.
– Ты расстроен? – шепчу я тихо, чтобы не слышал отвлекшийся на что-то Джеральд.
– Я уже не уверен, что стоит продолжать. Тебе очень больно? Хочешь, прекратим?
– Нет.
– Костя, очень долго, очень долго, – произносит Джеральд недовольным тоном.
– Торопишься куда-то? – огрызается Костя, проверяя узел. – Вся ночь впереди.
– Да не хватит ее на всю ночь, не видишь, что ли?
«Меня – хватит, ты просто не знаешь»…
– Может, ляжешь? – спрашивает Джеральд, оглядывая стену с кольцами.
– Нет, сэнсэй.
– Тогда так сделаем – Костя, ты как-нибудь так встань, чтобы лицо ее видеть – начнет глаза закатывать, сразу мне говори.
Костя недоволен – подобная позиция его выключает из игры, и ему остается только камера.
– Лора… Лора, очнись, все…
– Хватит, Костя, она что-то больно часто уплывает. Я уже боюсь. Ну, ты первый или я?
Однако… Ребята, вы не сдурели ли, а? Не помню, чтобы я соглашалась… Но у меня такое состояние, что все мысли улетучиваются моментально…
– Костя, кляп дай – это ж невыносимо, как она орет… Соседи ведь вокруг, нам ментов только не хватало.
Костя злой как черт – видимо, надеялся, что я взбрыкну и откажусь от секса. Но тогда к чему все было?
– У-у-уф! На, забирай. – Джеральд отходит.
