– Нет…
– Лори, не ври, я ведь просил. Это из-за меня?
«Ну, ты идиот! Разумеется, нет! – это из-за плохой погоды! Как будто не догадываешься… И бланш вон у тебя на скуле цветет – можно подумать, я не знаю, кто его тебе поставил!»
– Лори, не молчи, моя сладкая. Мы теряем время…
– Что – не терпится? – вдруг зло огрызаюсь я и встаю, сбрасываю водолазку и стринги. – Так годится?
Я подхожу к столбу и всовываю руки в веревочную петлю, свисающую вниз:
– Что ты сидишь? Сам сказал – теряем время! Ну и шевелись тогда!
Джеральд подходит ко мне и кривит губы в усмешке:
– Дура! Ты не представляешь для меня интереса, когда вот так себя ведешь. Я не люблю баб с гонором, который заменяет им мозг.
– Да? – усмехаюсь я. – Тогда зачем мы здесь? Или о книгах будем разговаривать? Ну давай, это абсолютно моя тема, могу часами разглагольствовать. Но, боюсь, тогда ты не сможешь реализовать свое желание – у тебя времени не хватит.
Он размахивается и бьет меня по щеке. На секунду я глохну – очень больно. Пытаюсь вытащить руки – и не могу, я дернулась слишком сильно, и петля захлестнулась вокруг запястий. Джеральд усмехается:
– Попалась? Ох, Лори-Лори, что же ты такая непоследовательная-то? Сама позвонила, предложила – и теперь мечешься, как будто я тебя насиловать собрался.
«А то не собирался – минут двадцать назад, в такси?»
– Чего тебе неймется все время, а? Ну ведь так все хорошо было – что в первый раз, что потом…
Он замолкает и закуривает, я закрываю глаза и про себя ругаюсь матом – ну, какого черта, а?! Зачем я вообще ему позвонила, неужели решила отомстить Косте таким нелепым, да что там – откровенно тупым способом? Вот ведь дура, господи!
Джер внимательно наблюдает за тем, как меняется выражение моего лица, и усмехается, выпуская дым:
– Смешная ты, Лори. Так и думаешь, как на елку влезть и киску свою не занозить, да? Не бывает такого. А хочешь, я тебя сейчас отвяжу, и иди, куда в голову взбредет? Молчишь? Правильно: ты сама не хочешь уходить, потому что помнишь, как тебе со мной было. Помнишь, как вот на этой койке извивалась, да? И я помню.
Он встает и подходит ко мне вплотную. Я вижу, как нехорошо блестят у него глаза… Но больше всего напрягает окурок в руке… Он подносит его к груди и внимательно смотрит мне в глаза. Находящийся в паре миллиметров от кожи тлеющий бычок заставляет меня покрыться липким потом. Сказать я ничего не могу, закрываю глаза и пытаюсь расслабить тело – так будет меньше больно. Самое ужасное, что я понимаю – я готова терпеть. Готова терпеть все, что он сделает со мной, потому что, как ни странно, я ему доверяю. Доверяю так, как уже никогда не смогу доверять Косте.
Я жду боли от ожога. Но в ответ на мои приготовления слышу лишь хриплый смех. Я открываю глаза и вижу, как Джер докуривает и гасит окурок в пепельнице:
– Ну, ты и трусиха, Лори! Видела бы ты свое лицо – зеленое все… реально испугалась, что об тебя затушу? Нет, я не люблю, когда паленым пахнет. Да и шрамы потом такие стремные. Не бойся. Никогда не бойся меня! А ты такая классная, когда молчишь, – замечает Джер. – Я, правда, дураком себя чувствую – базарю в одинаре, ни ответа ни привета. Но это лучше, чем твои вечные подколки. А поговорить хочется… Мы же с тобой нормально и не пообщались ни разу. Давай так: ты мне пообещаешь, что не будешь тут сильно гонор демонстрировать.
Он садится напротив меня.
– Ты меня отвязать не хочешь, раз уж у нас собеседование? – интересуюсь я, с трудом заставив двигаться челюсть, и он морщится:
– Я ведь просил.
– Хорошо, не буду.
– Умница девочка… так что – давай, как у доктора? То, что Костя все о нас знает, я понял. – Он щупает синяк на скуле. – И даже знаю, что ты в партизанку играть не стала – выложила все добровольно. Сдала, так сказать, комиссара.
– Я себя сдала, а не комиссара…
– Ну и кому ты сделала лучше? Мне-себе-Косте? Нет. Тогда зачем? Жертва должна быть оправданной, Лори. А иначе это все ерунда.
– Я не могу ему врать.
– А мужу – можешь? – усмехается Джер, снова беря сигарету.
– Это другое… Он нормальный, понимаешь? Зачем я буду травмировать его информацией о своих пристрастиях? Да он с ума сойдет, если узнает…
– Так брось все, – спокойно советует Джер, и я непонимающе на него смотрю.
– Да? И как ты себе это представляешь?
– Давай не будем только в патетику кидаться, ладно? – перебивает он, и мне даже странно, что человек, рубящий мясо на рынке, легко произносит такие фразы… – Ты не бросишь это потому, что ты изначально была такая, ты такая родилась. И я, и Костя – мы все такие, понимаешь? И чтобы не свихнуться, обязательно нужен нормальный человек рядом. Обычный нормальный человек, не знающий о твоих привычках. Только так ты сможешь сохранить рассудок.
Я опускаю голову и понимаю, что он прав. Он старше меня на три года, а прав так, как будто на полжизни… Мы ведь скорее всего потому с Костей и не поженились, и попытки даже не сделали – понимали где-то глубоко внутри, что нельзя, не сможем. И только это, возможно, и удержало нас вместе – что мы не женаты.
– Ты думаешь, Лори, что еще пару лет – и ты завяжешь? – продолжает Джер, покачивая ногой. – Что станешь взрослой, серьезной, да? Нет – не станешь. Ты оглянись – тебе сейчас уже за тридцать, а ты все такая же, как раньше. И это уже не изменится, Лори, разве что тело деформируется слегка. Но с тобой, возможно, и это не скоро произойдет. Так что живи и не грузись – зачем?
– Да кто тебе сказал, что я гружусь? Я не гружусь уже давно ничем, потому что никто точно не знает, сколько мне вообще жить осталось. Зачем мне лишнее?
Джеральд мрачнеет – не сомневаюсь, что Костя рассказал ему о моем диагнозе. Он встает, приближается и прижимается лицом к груди. Бритый висок неприятно колет кожу, я вздрагиваю.
– Лори… ты знаешь, а ведь это лечится…
– А вот сейчас тебе придется забить меня насмерть, потому что я так тебе нахамлю – ахнешь, – спокойно говорю я. – Я не желаю обсуждать эту тему, ни с кем не делаю этого. Ты – не исключение.
– Ладно, прости, – он ловит зубами мою нижнюю губу и чуть сжимает, глядя мне в глаза. Я морщусь, и он выпускает меня. – Лори… ты точно хочешь того, зачем мы приехали, а?
– Подозреваю, что этого не хочешь ты и пытаешься свалить на меня, да?
– Дурочка… я остался здесь ради этого, а ты теперь ерунду несешь. – Его пальцы сходятся на моей талии в кольцо. – Ух ты, какая… Костя говорил, ты танцуешь?
– Да, случается. Хочешь посмотреть?
– Здесь?
– Нет, в клубе. Поедем потом?
Я не знаю, что на меня нашло и зачем я собралась тащить Джера в клуб, но какой-то черт меня толкал под руку и тянул за язык.
– Поедем, – соглашается он после секундного замешательства.
– Тогда, может, ты уже прекратишь свою говорильню? – Я прикусываю нижнюю губу и смотрю ему в глаза.
– Лори… ты такая сука, – смеется он.
…Два часа как в угаре, болит все, даже те места, о существовании которых я не очень была осведомлена… Лежу на кровати, вытянувшись всем телом, и отдыхаю. Рядом пристроился Джер, водит пальцем по животу и груди, мешая мне сосредоточиться на ощущениях и как-то их осознать.
– Перестань…
