– Да что за каменюки вообще? – жалобно произнес Петя. – Вы хоть объясните!
– А, здоровые такие халабуды из камня, похожие на собачьи будки каких-то великанов. С дыркой посередине. Там здорово, конечно, но… Раз такое дело, лучше действительно не лезть.
Глава 11
Ну не лезть, так не лезть. Будем и дальше держать Любку за пустое место. Нет, не за голову.
Но ребята все же полезли. С яблони вниз, завтракать. Тем более что и баба Фрося, закончив, видимо, с очисткой внучки от внешней грязи, звала не один раз и грозилась полотенцем по тощим задницам настучать.
В летней кухне уже сидела за столом отмытая до скрипа сестра, и при виде детей действительно начала скрипеть. Гадости всякие.
Взрослые, как обычно, порекомендовали Любе не болтать за едой, она, как обычно, огрызнулась, тут же получила пинок ногой под столом, злобно вперилась глазами в невозмутимые лица братьев – Надя, она знала, пинаться исподтишка не станет – в общем, ничего нового.
Судя по всему, дети и думать забыли о походе к каменюкам. А вот Петя забыть не мог. Зацепил его рассказ брата, всерьез зацепил, а вот чем – мальчик не понимал.
Действительно ведь страшно: вон неизвестный Гришка калекой стал, а он, Петя, и так калека. Он знает, что это такое – непослушное, скрюченное, предательское тело.
Но его тело пусть плохо, но все же двигалось. И мальчик даже представить боялся, как это – лечь камнем и больше не встать.
Но мысли Пети встревоженным пчелиным роем крутились вокруг неведомых каменюк. И так отвлекли мальчика, что он даже пронес ложку с кашей мимо рта, вызвав град насмешек со стороны Любаши.
Этот град был таким тяжелым и болезненным, что вмиг разметал пчелиный рой «каменных» мыслей.
И день покатился дальше, солнечный, яркий, веселый. Правда, Любка изо всех сил капала ядом и пыталась испачкать день грязью, но у нее получалось плохо – трудно, знаете ли, в одиночку противостоять целой толпе загорелых веселых ребятишек, обращающих на тебя внимание не больше, чем на вон тот куст!
Вечером Петя, как обычно, уснул прежде, чем щека коснулась подушки. Но очень быстро проснулся – кто-то осторожно прикоснулся к его руке.
Мальчик сонно потер кулачками глаза, потянулся, собираясь захныкать – зачем разбудили в такую рань! – но тут до него дошло…
Потер кулачками, потянулся…
Самые обычные движения, но он никогда не мог сделать их так, механически, бессознательно! Ведь каждое движение давалось ему с трудом, а иногда – и с болью!
Петя кубарем скатился с кровати и счастливо рассмеялся – ему не почудилось! Он действительно может не только потягиваться, но и прыгать, бегать, скакать, кувыркаться! Тело звенит от переполняющей энергии, руки и ноги ровные, мышцы послушные, никаких судорог, он здоров!!
Петя зажмурился от восторга и завопил:
– Бабуля! Бабулечка! Иди сюда! Посмотри на меня! Ты была права! Бог есть! Он услышал нас! Смотри!
– А при чем тут ваш Бог?
От звука вкрадчивого, какого-то шипящего голоса мальчик аж подпрыгнул, а потом испуганно оглянулся.
И чуть не заорал от страха.
Это не бабулина хата! И он не в летней пристройке, где они с братьями все вместе спали на широченной кровати с металлическими шишечками на спинке.
Это вообще не хата!!
Петя вжал голову в плечи и попятился, инстинктивно пытаясь спрятаться от давящей громады этого странного помещения.
Гулкого, пустого пространства, заключенного в каменные стены. Где-то высоко вверху сходился конусом потолок, подпираемый огромными колоннами, пол был выложен странной мозаикой, от которой начинала кружиться голова.
В центре зала возвышался каменный прямоугольный постамент, а возле него стоял высоченный дядька, одетый в странную, похожую на простыню одежду.
Дядька был абсолютно лысый и очень-очень страшный. Нет, лицо его как раз было даже красивым, очень красивым, страшно красивым…
Потому что не может быть у живого человека такого правильного, совершенного лица! И таких холодных, пронизывающих, казалось, насквозь глаз. Странно больших, темных, сковывающих разум глаз.
– Ну что молчишь? – усмехнулся дядька. – Испугался?
– Н-нет… Д-да…
– Так нет или да?
– К-кто вы? И к-как я сюда попал?
– Я? Для тебя я – бог. Но не тот, которому ты молился, тот тебя не слышит.
– Почему? Я же так просил! И бабуля просила!
– А у него требования завышены слишком, у вашего Бога.
– Это как?
– Это так. Я тебя сюда призвал вовсе не для бесед на религиозную тему…
– Ч-чего?
– Фу ты, все время забываю, что ты еще ребенок, – недовольно поморщился незнакомец. – Парадокс – за столько веков смогли дотянуться только до мальчишки! Но зато из него можно вылепить все, что нам надо, задатки у дикареныша есть.
– Я не понимаю… – жалобно прохныкал Петя, переминаясь с ноги на ногу. – Я домой хочу!
– Домой? Снова стать калекой?
– Нет, калекой не хочу! Не хочу!!!
– Тогда слушай меня внимательно, времени у нас не так много.
– Почему?
– Не перебивай! Как тебя зовут?
– П-петя. Петр.
– Так вот, Петр. Ваш Бог тебе не поможет…
– Почему?
– Я же велел тебе молчать! – прошипел дядька и протянул к мальчику правую руку.
Из кончиков пальцев которой вылетели синие змейки молний и впились в Петины губы, запаяв их наглухо.
– Так, пожалуй, попроще будет, – усмехнулся незнакомец. – Итак, Петр, слушай и запоминай. Я – Эллар, Верховный Жрец Великой Гипербореи. Для тебя – бог. Единственный, который услышал твою мольбу и откликнулся на нее. Тебе понравилось быть здоровым?
Петя робко кивнул.
– Это я поднял тебя на ноги. Но только в моем мире. В твоем ты все еще калека, и ноги твои, и руки по-прежнему скрючены и безобразны. И так останется навсегда…
Навсегда?! Из глаз мальчика брызнули слезы отчаяния, он замотал головой и замычал, умоляюще глядя на Эллара.
– Вижу, что тебе это не нравится.
Не то слово!
– Я смогу тебя вылечить и в твоем мире, Петр, а потом буду помогать тебе и дальше, но взамен потребую от тебя жертву.
Мальчик вздрогнул и ошарашенно приподнял брови. Он не очень понимал, о чем идет речь.
– Для закрепления нашей связи я дам тебе амулет. – Жрец вытащил из складок одежды круглый
