А еще голос, далекий-далекий, но такой родной, такой любимый, который уже не должен звучать:
– Клава, девочка моя маленькая, солнышко мое, ну, очнись же! Посмотри – со мной все в порядке, даже больше, чем обычно! Очнись, малышка! Открой глазки!
И век коснулись теплые мягкие губы.
Неужели… Боясь поверить, Клава зажмурилась еще сильнее и робко прошептала:
– Сережа?
– Да-да, моя хорошая, это я!
– Господи, Сереженька. – Девушка распахнула глаза и всем телом устремилась навстречу склонившемуся над ней мужчине. – Ты живой! А я… я подумала… ты лежал как мертвый…
– Птичка моя родная, – нежно улыбнулся Сергей, тыльной стороной ладони вытирая снова покатившиеся по девичьим щекам слезы, – испугалась, да?
– Очень! Я ведь… я ведь так люблю тебя! И мне обещали, что этот нож свяжет нас с тобой навсегда! А ты… ты… ты так кричал! Словно этот нож я тебе в сердце вонзила!
– Он и связал нас навсегда. – Мужчина ласково прижал девушку к груди, слегка баюкая ее. – Так и есть. А кричал я действительно от боли – нож поначалу обжег меня. Но потом я почувствовал, как тает мое сердце, как исчезают из памяти все прошлые привязанности. Все женщины, что были в моей жизни. И в конце концов осталась только ты, моя единственная любовь!
– Правда? – Клава буквально таяла от этих слов, все было точь-в-точь как в ее любимых книгах, и даже лучше!
– Правда, жизнь моя, правда!
– Сереженька, я так тебя люблю!
– И я тебя очень люблю, малышка!
Голос Тарского опустился еще на тон ниже, став завораживающе бархатным, томным, чувственным. Он был переполнен страстью и нежностью.
А вот глаза… Хорошо, что девушка не видела его глаза.
А может, и плохо. Может, заглянув в эти холодные, безжизненные колодцы, она ужаснулась бы, стряхнула с себя парализующую паутину лживых слов и попыталась убежать прочь с этого проклятого острова, подальше от человека…
Впрочем, на сто процентов человеком Сергей Тарский уже не был.
Но Клава не видела выражения глаз своего мужчины, она слышала его нежные слова, чувствовала на своем теле его умелые руки, она снова плавилась в разгорающемся огне желания.
И теперь никто и ничто не могло помешать им стать единым целым!
– Нет, – хрипло выдохнул Сергей, резко отстранившись от уже почти обнаженного девичьего тела, – не здесь!
– Ну что же ты? – Клава призывно выгнулась ему навстречу, обвив руками его талию. – Возьми меня!
– Не здесь!
– Но какая разница?! Я не могу ждать, я хочу тебя!
– Девочка моя родная, я ведь у тебя буду первым, верно?
– Да, любимый мой, я себя берегла для тебя!
– И я пришел. Но меня и тебя соединил вот этот клинок. – Он кивком указал на висевший на груди нож (Клава мимолетно удивилась, откуда взялся тонкий ремешок, на котором висел теперь ее подарок?). – И он же требует соблюдения определенного ритуала.
– Какого еще ритуала? – капризно протянула девушка.
– Я должен познать тебя в первый раз там, в лабиринте.
– Где?!
– В большем из двух лабиринте, в самом его центре.
– Но зачем?
– Именно там твой отец нашел наш с тобой кинжал, и в момент, когда мы станем с тобой единым целым, кинжал вернется в свой мир, выполнив предназначение!
Только такая романтичная, жившая в мире книжных страстей девушка, как Клава Севрюкова, могла поверить в подобную чушь.
Но именно поэтому она и была выбрана…
– Правда? – Голубые глаза девушки засияли от восторга – волшебство продолжалось, она потеряет свою невинность не на сеновале под потным шофером, а в загадочном лабиринте с самым красивым мужчиной в мире!
– А разве все, что происходило до сих пор, не убедило тебя в правдивости наших покровителей?
– Но почему они это делают?
– Потому что ты очень желала любви, так сильно желала, что твое желание прошло сквозь миры и реальности и нашло отклик у высших сил.
– Да! – возбужденно закричала девушка, лихорадочно застегивая на себе одежду. – Идем, скорее!
В самой глубине глаз мужчины мелькнуло выражение брезгливого превосходства… Что за дура! Но очень глубоко, Клава ничего не заметила.
И, вцепившись в руку любимого, чуть ли не бегом устремилась к лабиринтам.
Навстречу обещанной лысым чудиком судьбе. И нож, висевший на груди ее принца, действительно сыграет ключевую роль в ее жизни…
Часть 3
Глава 33
Земля охнула и задрожала. Зазвенело стекло, послышался грохот камнепада, а затем самый большой, самый тяжелый камень с размаху влетел в грудь, мгновенно выдавив из легких кислород.
Кирилл судорожно задергался, пытаясь вздохнуть, но камень оказался не так-то прост! Он залепил все лицо мужчины теплой влажной тряпкой и с дурным энтузиазмом начал возюкать этой тряпкой по лицу, окончательно перекрыв доступ воздуха через нос и рот.
Ничего-ничего, не впервой, было такое уже не раз. Несоблюдение техники безопасности всегда чревато. Но что поделаешь, если очень часто по вечерам не до соблюдения этой самой техники. Безопасности.
Так, пока не задохнулся, надо применить секретный прием ниндзя – «Покрытый капельками утренней росы седой валун летит в пропасть, не в силах сопротивляться трепетанию крылышек мотылька» называется.
Ну да, длинновато, но что вы хотите – японцы! Стихи у них короткие, три-пять строк, так это же стишата, подумаешь, искусство владения словом!
А вот искусство владения телом, превращающее последнее в смертельно опасное оружие – это да, это требует изысканной образности.
Так, Кирилл Константинович, если вы и дальше будете торчать в зарослях размышлизмов, вы банально задохнетесь.
– Тимка! Ты как сюда попал, негодяйская мохнатость! И зачем ты душишь моего мужчину! Не ври, я его тоже люблю, но почему-то не пытаюсь зализать его до смерти, для верности слегка придушив тушей! А ну, слазь сейчас же, охальник!
Шлепок, обиженный взвяк, и «покрытый капельками утренней росы седой валун» с грохотом обрушился на пол.
– Согласно искусству ниндзя, – просипел Кирилл, вытирая краем пододеяльника обслюнявленное лицо, – ты должна была сбить с меня Тимыча трепетанием крылышек мотылька, а не увесистым тычком!
– Вот так и спасай этих мужланов, – немедленно расстроилась Лана, обиженно отвернувшись.
И не только обиженно, но и мстительно – одеяло стратегически соскользнуло с ее плеч, напомнив Кириллу, что его жена спать предпочитает обнаженной.
– Спасибо, Олененок, – промурлыкал мужчина, легко, едва касаясь, проведя губами по нежной коже женской спины. – Я готов отблагодарить тебя за спасение прямо сейчас…
– Нет уж, поздно. – Спина томно изогнулась, как бы отстраняясь от ласки.
