пудинг. Они не виделись почти три недели, и она страшно по нему скучала. Что-то постоянно мешало Майло попасть в Лондон, и хотя она предлагала самой приехать в Оксфорд, он не соглашался. «Вдруг что- нибудь произойдет, — беспокоился он, — что если роды начнутся раньше срока?»
В какой-то момент, наклонившись, чтобы достать с нижней полки нарядное блюдо, Тесса, в панике, ощутила, что не может разогнуться; тем не менее, кое-как она смогла распрямить спину, уцепившись за ручку кухонного шкафа. Первым делом она решила приготовить салат. Надо было смешать мягкий сыр с салатной заправкой, а потом, как говорилось в рецепте, «скатать его в шарики на смоченной водой разделочной доске мокрым ножом». Шарики сыра надо было положить в середину кружков ананаса.
Тесса не поняла, что сделала не так: то ли недостаточно намочила доску, то ли, наоборот, переборщила с водой, однако сыр весь размазался по доске, ножу и ее рукам, поэтому в конце концов она соскребла его ложкой и разложила поверх ананасов, счищая с ложки пальцем.
Потом взялась готовить рулеты из говядины. Когда она обжаривала лук, зазвонил телефон; Тесса бросилась к аппарату, думая, что это Майло, который обещал перед отъездом позвонить из Оксфорда. Оказалось, что звонил не Майло, а Антонио — он сообщал, что Би согласилась выйти за него замуж, и приглашал Тессу отпраздновать их помолвку в ресторане «Лэмб» на Кондуит-стрит. Тесса поздравила Антонио, объяснила, что у нее уже назначена встреча, а потом, учуяв, что из кухни пахнет горелым, как можно скорее распрощалась.
Кухня была полна дыма, лук на сковороде почернел. Она слишком устала, чтобы нарезать его снова, поэтому просто выбрала наименее подгорелые кусочки, сложила в форму вместе с готовыми рулетами, развела кубик готового соуса «Бисто», вылила поверх мяса и сунула форму в духовку. Потом заварила себе чашку чаю и присела на диван. Глядя на кофейный столик, где в беспорядке были разбросаны журналы, книги и стояли пустые чашки, она подумала, что не помешало бы прибрать. Служанка приходила теперь только два раза в неделю, поэтому в квартире царил разгром. «Сейчас я все уберу», — подумала Тесса и прилегла на диван, прикрыв глаза. Она сложила руки на животе, ощущая, как у нее внутри, словно в океанских глубинах, плавно шевелится ребенок.
Когда она проснулась, часы показывали без четверти семь. Наверное, Майло так спешил на поезд, что не успел позвонить. Заспанная Тесса прошла на кухню. Она открыла дверцу духовки и потыкала ножом в мясо. Рулеты выглядели отвратительно: начинка растеклась, а соус превратился в пузырящееся розово- серое месиво.
Оставался яблочный пудинг. Превозмогая боль в спине, Тесса встала к раковине и начала чистить яблоки. «Еще шесть недель, — уговаривала она себя. — Шесть недель — и все будет кончено». Она еще не решила, как поступит с ребенком. Конечно, разумно было бы отдать его на усыновление. Не менее разумно — принять предложение Рея.
Сложив ломтики яблока в кастрюлю, она залила их водой, поставила на конфорку и зажгла газ. Потом заглянула в рецепт: «Положите сахар, добавьте воду и уваривайте до тех пор, пока не останется один сахар». Озадаченная, она нахмурилась. Зачем? Что, ради всего святого, это означает? Для чего, черт побери, столько возни, если в конце сахар должен снова стать сахаром?
Она прочла дальше: «Перелейте яблочную смесь в форму, охладите». Как долго тушеные яблоки будут остывать? Полчаса? Час? Тесса понятия не имела. Она взглянула на часы. Четверть восьмого. Майло должен прийти в половине, а она еще даже не одета.
Яблоки превратились в пенистую массу; Тесса откинула ее на дуршлаг, добавила еще сахару, перелила в форму для бланманже и затолкала в холодильник. Вся кухня была заставлена грязной посудой; подошвы ее туфель прилипали к кляксам яблочной массы на полу.
Времени принять ванну не было, поэтому Тесса налила воду в раковину и взглянула в зеркало. Оттуда на нее смотрело бледное лицо с запавшими глазами и грязным следом на щеке. Умывшись, Тесса прошла в спальню. В гардеробе висели изящные платья, в которых она давным-давно, в другой жизни, ходила по ресторанам и ночным клубам. Глядя на них, Тесса ощутила тоску, словно по старым друзьям. Она надела темно-зеленое платье с запахом, которое сшила сама — одежда для будущих матерей, которую продавали в магазинах, выглядела ужасно, к тому же ей всегда нравилось шить. Потом она подкрасилась, замаскировав темные круги под глазами, коснулась румянами щек…
Без десяти восемь. Майло опаздывал. Наверное, проблема с такси: в дождливую погоду его не так-то просто найти. Подушившись за ушами «Вегой» от «Герлен», Тесса проверила стрелки на чулках и вернулась в гостиную.
Складывая в стопку журналы и ставя грязные чашки на поднос, чтобы отнести в кухню, Тесса шестым чувством ощутила, что Майло не придет. Сначала она отогнала эту мысль, однако время шло, и ее уверенность росла. Почти не рассчитывая, что ужин состоится, Тесса все же накрыла на стол и даже зажгла свечи.
Потом села на диван, подогнув ноги, и стала ждать. «Что если случилась авария?» — подумала она. Встревоженная, Тесса включила радио, и комнату наполнили звуки оперетты. Никакие срочные сообщения не прерывали трансляцию; не было ни автокатастроф, ни внезапных наводнений и ураганов, поэтому через некоторое время она выключила приемник.
Она страстно желала услышать его голос. Может, Майло опоздал на поезд и ждал следующего, сидя в кабинете друга в Оксфорде? Раньше он звонил ей оттуда, и они разговаривали целыми часами. Она вызвала оператора и попросила соединить ее с оксфордским номером. Никто не отвечал. Тесса поблагодарила телефонистку и положила трубку. Она была готова позвонить ему домой, хотя и знала, что делать этого нельзя. Наверняка он скоро придет. Скорее всего, он сейчас сидит в такси, с букетом цветов в руках и с бутылкой вина, засунутой в карман пальто, — едет в Хайбери. Вот-вот машина остановится у ее дома, он заплатит таксисту и поспешит в подъезд. Майло никогда не ездит на лифте — взлетает по лестнице, перешагивая через две ступени. Она откроет дверь, и он бросит цветы на стул, а может, букет так и останется между ними, когда Майло заключит ее в объятия и начнет жадно целовать.
Она подошла к окну, отодвинула портьеру и выглянула наружу. По улице ехало такси; Тесса безмолвно взмолилась, чтобы оно притормозило. Но нет — зажглись в струях дождя задние фары, и машина скрылась за углом.
На кухне Тесса достала из холодильника форму с пудингом и потрогала его пальцем. Пудинг все еще был жидкий, поэтому она вернула его обратно. Села, закурила сигарету, потом затушила в пепельнице… Тесса думала, что неплохо было бы выучиться вязать; тишина, ожидание — ей было бы легче их переносить, будь у нее какое-нибудь занятие.
И тут зазвонил телефон. Она бросилась к аппарату, торопясь ответить на звонок. Запыхавшись, Тесса схватила трубку.
— Майло?
— Тесса!
— О, Майло! — Словно гора свалилась с плеч; настроение у нее сразу поднялось. — Я думала, с тобой что-то случилось. Где ты?
— Боюсь, все еще дома.
— Но как же наш ужин…
— Знаю-знаю, мне ужасно жаль…
— Что случилось, дорогой?
— Какая-то поломка в машине. Ребекка возвращалась домой из Абингдона, и тут из-под капота послышался странный шум. Пришлось отогнать машину в гараж. Я хотел добраться до станции на такси, но старый Фред Олланд уехал за кем-то в Редклифф. Я подумывал об автобусе, но Ребекка так странно на меня смотрела, поэтому я не
— Бедняжка!
— Я мечтал поскорее добраться до телефона; не хотел, чтобы ты переутомлялась с готовкой…
— Не беспокойся об этом. — Тесса рассмеялась. — Считай, что тебе повезло. Я ужасно готовлю.
— О нет, я уверен, что ужин был бы замечательный. Я так его ждал! Мне ужасно жаль, дорогая. Обещаю, мы увидимся в другой день.
— Где ты сейчас?
— В телефонной будке, в Литтл-Мортон. Пошел выгулять Джулию. Тут льет как из ведра.
