забрали.
Я плечами пожимаю, сам я не забирал, мне сосед помог.
— Теперь стесняется, болван, спросить, позвал меня. Вы уж разрешите поглядеть, очень просит, говорит, ему эта вещь нужна.
Опять пожимаю плечами, смотрите, мне что.
Коби сунул руку в один мешок, во второй, оглянулся на хозяина и стал сдирать липкую ленту. Рассыпал один мешок, копается в тряпках. Хозяин не выдержал, взял второй и тоже разодрал, тряпки на пол высыпал, стоят оба на коленях и ищут.
А я сижу в своем кресле, смотрю на них, и хоть бы крупинка страха, только в животе холодит от возбуждения, но сдерживаю, сижу совершенно спокойно.
Хозяин с пола встал, подходит к моему станку. Я говорю:
— Вы, пожалуйста, мою работу не трогайте.
— Да нет, — говорит, — просто вы могли нечаянно вместе с материалом захватить, — и разгребает лоскуты на столике, узелки у него прямо под пальцами, несколько заготовок на пол упало, он внимания не обратил и даже наступил на одну.
— Я, — говорю, — новые материалы еще не открывал. Мешки были закрыты.
— Тогда где же оно? — еще вежливо, но уже другое выражение появилось в голосе.
— А я почем знаю. Может, — говорю, — в третьем мешке. Да что вы ищете-то?
Оба так и вскинулись:
— Где третий мешок? Почему сразу не сказали? — Тон совсем уже неласковый.
— А где третий мешок, — говорю, — это я вас должен спросить. Это вы там внизу мои вещи трогали, права не имеете. Мне всегда три привозят, а третьего нету.
Хозяин на Коби смотрит зверем. Тот даже голову в плечи вжал:
— Два всего было, клянусь, всего два.
Хозяин сквозь зубы пробормотал:
— Ну, Яаков… — и ко мне: — Вы говорите, сосед принес? Что за сосед, где он?
— Мальчик из квартиры напротив, Ицик.
Коби слетал, привел Ицика, держит его за плечо.
Парень смотрит сердито, видно, опять от телевизора оторвали. Хозяин его спрашивает:
— Ты сюда эти мешки принес?
— Ну, я.
— Сколько ты их принес?
— Сколько надо, столько и принес. А вам чего?
— Сколько?!
— Ну, два. Да чего вам? — и хочет вырваться, но Коби держит крепко.
— А третий где?
— Почем я знаю? Отпустите меня! Михаэль, скажи им!
Я сказал, но они, конечно, никакого внимания.
— Ты не бойся, скажи, где третий мешок. Ведь их там три было, правда?
— Нет, неправда. Всегда три, а сегодня два, и отпустите меня!
Молодец Ицик, словно знает, что надо говорить.
— Вот господин сказал, что три.
— А было только два. Чего пристали! Он тоже спрашивал, где третий, но не было там третьего, не было! — говорит, будто я ему роль заранее расписал.
Хозяин опять тон сменил, говорит спокойно так, даже ласково:
— Если ты его взял, может, поиграть или еще что, так это ничего. Ты его сейчас принеси и отдай владельцу, ладно? А мы тебе…
— Что я, девчонка, в тряпки играть, — дернул носом, думаю, заплачет сейчас. — Не брал я ничего, и отстаньте.
— Да ты послушай. Ты его принеси, а мы тебе… у тебя самокат есть?
— Нету у меня никакого самоката.
— А теперь будет. Тебе ведь хочется, сейчас у многих ребят есть. Принеси мешок, и получишь на самокат.
Всхлипывает мой Ицик, очень самокат хочется. Смотрит на меня исподлобья и говорит нерешительно:
— Может, посмотреть еще раз? Может, он там куда-нибудь завалился?
— Да они уж смотрели, — говорю.
А эти двое обрадовались, решили, это у него так, предлог, чтоб не стыдно признаваться.
— Беги, — говорит хозяин, — конечно, посмотри еще.
Коби его даже в спину подтолкнул.
Вижу, оба слегка расслабились, уверены, что мальчишка теперь принесет третий мешок. Хозяин даже поинтересовался моей работой:
— Надо же, из такой дряни, и так красиво получается.
Кивает Коби на кучу рассыпанных тряпок:
— Чего стоишь, подбери, сложи обратно.
Я думал, перепугался мой Ицик и не вернется, но нет, прибежал, клюнул на самокат:
— Нигде нету, я и в подъезде искал, и везде, даже в помойном ящике.
Похоже, что хозяин поверил. Говорит злобно:
— Тогда вали отсюда! — И хватает за грудки Коби: — Куда девал?
Забыл, видно, что они ищут Кобину какую-то вещицу.
Ицик выскочил за дверь, голову из-за двери высунул и шепчет мне:
— Михаэль, отдай им один мешок, а? Тебе еще привезут, а они мне…
Я им говорю:
— Только без драки. Так и быть, берите себе один мешок, и оставьте нас в покое.
Ицик губами без звука делает «и самокат».
А я все дальше дурочку рисую:
— Берите, берите, мне от Кольчинского еще привезут.
— Какого еще Кольчинского?
— Из швейной мастерской, берите.
Хозяин бросил мне, как плюнул:
— Ты что, дядя, на голову тоже инвалид? Русская мафия, черт вас дери!
— Нет, — говорю, — он из Польши.
Но хозяин обнял Коби за шею одной рукой, как удавкой, и оба вывалились за дверь. Я поскорей запер, хотя Ицик там все еще стоял.
Уф-ф. Неужто поверили? Теперь между собой будут разбираться. Хозяин будет вытряхивать из Коби несуществующий третий мешок.
Говорю себе так, а сам понимаю — нет, не конец это, они еще ко мне вернутся.
Вот тут меня затрясло.
Господи, о чем я думал? Во что вляпался! А назад качать поздно.
Скорей к окну, может, крикнуть им вниз, и пусть забирают к такой матери? Авось простят на радостях?
Нет, не простят. Поймут, что я в курсе, и не простят.
Вижу, пошарили немного в пролете перед домом, но темно, Коби сбегал в ресторан, принес фонарик. Растаскивает там старые матрасы и прочую рухлядь, а хозяин стоит, светит. Потом драться начали, то есть хозяин Коби по морде, а тот только прикрывается и кричит. На ресторанной площадке вся посуда, все скатерти прибраны, одни голые столы остались, подошли два посетителя, девочка-официанточка в дверях стоит. Услышала крики и мышкой прочь, посетители за ней. А хозяин потащил Коби внутрь ресторана и захлопнул дверь.