Всадника и Змеи) до христианства. Общепризнано, что наш город всегда, — за исключением периода 1917–1991 гг., 74-х лет («срока Нострадамуса») — был и остается самым веротерпимым городом России. Но веротерпимость имеет и свою изнанку: Петербург — это также город взлетов и падений ересей христианства, — гностицизма, тамплиеров, масонов. Напомним, что именно со времен Петра I масонство расцвело пышным цветом. Об «Ордене Шотландского чертополоха» мы еще будем говорить ниже.
Во-вторых, история Санкт-Петербурга полна мистических совпадений как сама по себе, так и в ряду истории мировой культуры, и столиц мировой культуры: от Фив и Александрии, через Константинополь и Киев, — с роковыми зигзагами в Москву. Напомним лишь один эпизод из рассказанного ранее. Если говорить о мистике истории самого Петербурга, то, подобно тому, как апостол Петр, по предсказанию Спасителя, трижды отрекся от Него, так и Санкт-Петербург — Петроград — Ленинград, и с 1991 года вновь Санкт-Петербург, город трех революций, трижды менял свое имя!
Сам Петр называл основанный им город «Парадизом» и «Северной Пальмирой». Что в широком смысле, близком для понимания современного «среднего петербуржца», значит «рай на земле» и «прекраснейший город мира». Однако Петр Великий был образованнее многих из нас. Загляните в энциклопедии, и вы узнаете, что «Парадиз» — авестийское (древнеиранское) место блаженства и успокоения духа («паиридаэза»), а в самом изначальном смысле — царские охотничьи угодья в квадратной ограде. Такая ограда называлась еще «вара» — магическая защита от посягательства злых сил. Неслучайно, наверное, и первые планы города расчерчивались по линейке: до сих пор у нас почти нет «кривых» улиц! Через греческое влияние слово «Парадиз» проникло в Европу сначала как образ архитектурного воплощения рая на земле — древние греки в IV–V в. до н. э. называли парадизами поражавшие воображение дворцы древнеиранских царей. Пальмира — реальное существовавшее небольшое царство и город на границе Римской империи и Персии II века до н. э. Оно процветало благодаря мудрому правлению царицы Зиновии, между прочим, покровительницы герменевтических, оккультных наук. Она окружила себя как римскими и греческими, так и персидскими мудрецами, приглашала в свое царство лучших архитекторов. Пальмира славилась в Древнем мире своей несравненной красотой и ученостью своих правителей. Наконец, в первой половине XIX века, когда Николай I начал возводить в нашем городе Исаакиевский собор, воздвиг Александровскую колонну и привез гранитных сфинксов из древнеегипетских Фив, Петербург стали называть «Новыми Фивами». Таким образом, названный во имя святого апостола Петра, наш город с самого начала впитал в себя и дух древнейшей религии монотеизма (единобожия) Авесты, и символа смешения всех культур и религий Европы и Азии, и тайных знаний, — Пальмиры, — и самого древнего истока «послепотопного» человечества, Древнего Египта.
Подчеркнем, однако, что само название города и крестоносные ангелы на его шпилях вроде бы не оставляют сомнения в истинном христианском духе Санкт-Петербурга. Дух безупречен, но вот Душа города загадочна, порой становится темна и тяжело дышит наводнениями языческого бога Нептуна…
Петр Великий начал возводить новую столицу по пророчеству и благословению причисленного затем к лику святых архиерея, воронежского старца Митрофания (1623–1703). Это благословение было получено Петром еще в молодые годы, при строительстве в Воронеже адмиралтейства и флота, перед вторым Азовским походом 1696 года:
«Будешь жить в других дворцах, на севере, и воздвигнешь новую столицу — великий город в честь святого Петра. Бог благословляет тебя на это. Казанская икона будет покровом города и всего народа. До тех пор, пока Казанская икона будет в столице, и перед нею будут молиться православные, в город не вступит вражья нога».
Таковы были слова благословения епископа Митрофана. Между прочим, в Воронеже старец отказывался войти в построенный Петром дом до тех пор, пока тот не убрал с него все любимые им статуи языческих богов, — несмотря на все угрозы молодого царя. Перед смертью он принял схиму с именем Макария. Петр участвовал в выносе его тела и после погребения сказал: «Не осталось у меня другого такого святого старца». Пророческие слова святителя были восприняты Петром как предначертанное ему свыше дело всей жизни, которое он претворял с непоколебимым упорством[25]. В 1832 году мощи старца Макария были обнаружены нетленными. О Казанской иконе Божией Матери нужен отдельный большой разговор, здесь не будем начинать его. Отметим только, что в 1710 году она была торжественно перенесена из Москвы в Петербург, а в 1904 выкрадена из Казанского собора. Дальнейшая ее судьба загадочна. По некоторым данным, она попала, в конце концов, в португальскую Фатиму, затем находилась в распоряжении Папы Римского Иоанна Павла II, который вернул ее в Россию в середине 2000-х гг. Впрочем, наиболее вероятно, что уже в Фатиме находился не оригинал, а досточтимый список (освященная копия) той иконы, которая была выкрадена из Казанского собора в 1904 году.
Вернемся в XIX век… Роковым образом все царственные правители города нарушали завет святого Митрофания-Макария не окружать себя и дворцы «языческими» статуями и символами. Да и можно ли себе представить Санкт-Петербург без десятков скульптур и сотен барельефов Посейдонов, Гермесов-Меркуриев, Афродит, наконец — без гранитных сфинксов? В этом смысле самым точным названием остается для нас Северная Пальмира.
В христианской традиции все самые опасные ереси «язычества» против христианства связаны с именем Симона Волхва. Его единственное изображение в нашем городе находится в Петропавловской крепости. Появился этот барельеф в первоначальном виде в 1707 году и был исполнен архитектором Доминико Трезини.
На аттике и фронтоне Петровских ворот при входе в крепость находится рельефное изображение библейского сюжета «Низвержение Симона Волхва апостолом Петром». В 8-й главе «Деяний святых апостолов» повествуется о самарийском маге (волхве) Симоне, который сначала хотел стать учеником и восприемником апостолов Христа, но при этом просил у них за все свои деньги купить дар благодати и способность самому подавать благодать Святого Духа, внешне выражавшейся в огненных светящихся явлениях и говорением на многих языках. После того, как апостол Петр отказал ему в этом и предложил покаяться в грехе помышления о получении дара Божьего за деньги, Симон покинул апостолов и затем (уже по апокрифическим преданиям) через много лет покорил Рим своими способностями творить чудеса, в том числе летать по воздуху «аки птица». Апостол Петр, в конце концов, тоже оказался в Риме и там, по преданию, силою молитвы лишил Симона поддержки демонов, которые держали его в воздухе — Симон с великим шумом, на глазах изумленной толпы (и императора) был низвержен с высоты и рухнул на землю. Таков библейский сюжет. Симон Волхв считается родоначальником ереси гностицизма, — до сих пор главной антихристианской ереси; в Средние века возник термин «симония», часто употребляемый для обозначения торговли церковными должностями, но также включающий в себя смысл получения благодати за деньги. Таковы, в самом кратком виде, необходимые нам сведения о Симоне Волхве. Вот что рассказал об истории этого барельефа известный петербургский историк В. Никитин.
На барельефе Петровских ворот изображена крепость, стоящая на скале, слева и справа от нее — две толпы. Впереди левой группы несколько выделяется фигура коленопреклоненного человека с бородой, в простой одежде, творящего молитву. Симон Волхв изображен как бородатый мужик в армяке, подпоясанном веревкой, летящий с высоты вниз головой в окружении демонов. В правой группе людей можно разглядеть фигуру безбородого древнеримского военачальника, взирающего на происходящее.
Так вот, в целом ряде публикаций, выступлений разных авторов по радио и ТВ об этой картине (барельефе) создается такая путаница, что не поймешь даже, кто где стоит и что делает. То в лице римского полководца видят черты Петра I, да еще нарекают его апостолом Петром, то в образе падающего волхва видят Карла XII (в армяке, перепоясанном веревкой!), то придумают еще что-то подобное. Но все комментарии сводятся к одному: барельеф якобы является аллегорией поражения Швеции в Северной войне, триумфом Петра I.
Тут ряд явных несоответствий. Прежде всего, христианский апостол не может быть одет в доспехи римского воина и, с другой стороны, лицо этого воина на барельефе очень мало напоминает лицо русского царя. Но если даже кто-то считает, что напоминает — возникает вопрос: почему тогда Трезини не придал внешнего сходства с королем Карлом фигуре Симона Волхва? Почему не «побрил» его и не «одел» подобающим королю образом? Почему общий для всех христиан апостол (Петр) низвергает христианского
