звал, звал, а они лежат и не шевелятся. На полу спят.
— Пойдем-ка посмотрим. — Дежурная взяла его за руку.
— Да, — усмехнулся Воронин, — неласково она тебя приняла. А бабе этой и полковник по фигу. Похоже, непросто будет.
— А чего еще ожидать от молодой женщины, — проговорил Иннокентий, — которая шесть лет тянет на себе все. Перед ней я снимаю шляпу. Жить так, как жила она, потом совершить поступок, который нельзя назвать иначе, чем нанесение чувствительного удара Атаману, и дать по носу своему отцу, и Тарасу Бошко, для этого нужно быть мужественным человеком.
— Подожди, ты жалеешь ее?
— Именно так. Поэтому и хочу, чтобы у нее был муж, отец ребенка, и она не напрягалась бы, как ей распорядиться состоянием папы.
Воронин рассмеялся. Опарин поморщился.
— Может, она и права, — сказал он. — Но мне нужно хотя бы увидеть пацаненка. Раньше по хрену было, наоборот, а сейчас что-то…
— Ты стал свою вину ощущать, — проговорил Воронин. — А это даже лучше. Бабы чувствительны к раскаянию. Так и держать. Ты к Лизке сходи, она просила.
— На сегодня до свидания. — Опарин вышел.
— Не нравится мне его настроение, — заметил Луконин.
— Мне тоже. Но без него ничего не получится. И так тяжело будет, а без него… Правда, Чернов испугался. Не ожидал он такого отпора. Сучка! — плюнул Воронин. — Похоже, ее придется убирать.
«Вот так он и меня закопает», — подумал Луконин.
— Знаешь, — вздохнул Костя, — когда ее голос услышал, все оборвалось. А если сына увижу…
— Перестань, Костик, — прижавшись к нему, прошептала Лиза. — Ребенок — не шутка. Я не ревную, успокойся, а то ты какой-то напряженный. Все будет хорошо, милый.
«Кому? — подумал Опарин. — Вам, наверное. Меня вы убьете. Сначала Женьку, потом, когда женюсь на Лизке, меня. А я не женюсь. Но тогда убьете сразу».
— Успокойся, — повторила Лиза.
— Да я спокоен. Но не знаю, как теперь быть. Тетка эта, Павловская, которая вроде как бабушкой стала Дениске, наехала на Чернова, — вздохнул он. И чтобы Лиза не задавала вопросов, он поцеловал ее долгим поцелуем.
— Ни хрена себе, — покачал головой старший сержант милиции. — Надо вызывать…
— Я уже вызвала, — сообщила дежурная. — Мальчишка у меня сидит. Как же он-то? — вздохнула она.
— Усынови, — улыбнулся милиционер.
— Да иди ты, шутник.
— Так, — в номер вошел оперативник, — выйти всем. Не натоптали тут? — спросил он старшего сержанта.
— Нет, — ответила дежурная. — Мальчик позвал меня…
— Дальше слушаю. — Оперативник присел около мертвой женщины.
— Я заглянула в номер и поняла, что на полу лежат мертвые люди. Закрыла дверь, позвонила по ноль два и отвела мальчика к себе.
— Спасибо, можете идти, — сказал второй опер. Первый осторожно поднял валявшуюся у руки женщины рюмку, положил в целлофановый пакет. Передвинулся к трупу мужчины и поднял вторую рюмку. — Отравились. На лицах застыла болезненная гримаса. И что вы пили, покойнички? — Он поднялся и осмотрел стол. — Коньячок, конечно, знатный, испанский, и закуска приличная. Но закусить не успели.
— Ни хрена себе! — послышался удивленный голос слева.
— Что там? — спросил второй.
— Дипломат с баксами, приличная сумма.
— Парни! — Из ванной вышел крепкий блондин. — Киллер здесь сработал, он, судя по стволу, Уварова сделал. По крайней мере винтарь по калибру подходит.
— Нас придурок на джипе остановил! — закричал в сотовый Муха. — Теперь «форд» в металлолом придется сдавать. Мы отлить вышли, тачку на обочине поставили. Только отошли, слышим удар. Он на джипе, сучара, врезался и…
— Оставьте Волкова с машиной, — перебил его Базин. — Остальные в Питер!
— Вот фотография мальчика, — сказала Ирина. — Брать надо завтра. Те, кто там был, люди Воронина. Он крутой мужик. В восемь утра мать уйдет на работу и возьмет с собой сына. Мать поедет к больной женщине под Тарховской, в дачный поселок. Яблочная, восемь. Сузанина Анна Михайловна. Времени будет немного, полчаса, пока мать будет мыть больную.
— Впервые в жизни играют нами, — усмехнулся Морпех.
— А дальше что? — спросил Георгий.
— Дальше сценарий твой, — улыбнулась Ирина. — Устраивает?
— Откуда информация?
— Мне так сказали, это, наверное, точно.
— Наверное или точно? — усмехнулся Морпех.
— Далеко от города, — стал рассуждать Георгий. — Это очень плохо. Сначала поиски мальчика, потом звонок в милицию. Наверняка она натравит милицию на отца ребенка, а значит, на Воронина. Отлично. Но все машины будут останавливать.
— В Александровской у моих знакомых домик, — сообщила Даша. — Они сейчас в Турции, и мы можем туда…
— Ключи? — перебил ее Георгий. — Соседи?
— Я там часто бываю, так что мое появление никаких подозрений не вызовет.
«Все складывается чересчур легко, — мысленно отметил Георгий. — Но выбора нет. В свои хоромы не прорвемся».
— Пойдет, — кивнул он. — Поехали, покажешь, где это. И посмотрим на дом Сузаниной. Шумахер, ты поедешь? Чувствую, твое мастерство нам пригодится.
— Что с отпечатками? — спросил старший оперативной группы и рывком встал. — Что?
— Я не знаю, что здесь происходит, — сказала пожилая женщина. — Просто выполняю то, о чем меня просили.
— Зурич, — сказал плешивый майор, — это твой клиент.
— Вы считаете, это будет лучше? — вздохнула Женя. — Я не думала…
— Женя, — перебила ее Валентина Анатольевна, — я была против этого, но, учитывая то, что произошло вчера, думаю, лучше, если Дениски не будет дома. Уедете вы рано, вас никто не увидит. Когда ты говорила, что возьмешь Дениску, я была решительно против, но теперь так будет лучше.
— А как же вы одна?
— Ну, прежде всего им нужны ты и Денис. Я не знаю, зачем, но это так. А мне не угрожает никакая опасность. Кроме того, ко мне в девять утра приедут мои знакомые, я позвонила им и объяснила ситуацию. Эти двое служили с моим мужем, они молоды и сильны. К тому же я не думаю, что после того, как вчера
