все из-за этой сучки! — он метнул злобный взгляд в сторону Элки.
Бахус выпил водки и, морщась, укоризненно сказал:
— Сколько раз я просил не называть меня так! Ну чего ты, ей-богу, как маленький, дразнишься!
Я невольно усмехнулся: мордатый действительно смахивал на бога виноградарства, каким его изображают на картинках, — и сказал:
— Но вы, наследнички! Нехорошо при живом хозяине вещи делить.
— Заткнись! — рявкнул Штырь и приказал Давыдкину: — Скидывай, давай, кожанку!
Санек неохотно снял куртку и швырнул ее на колени длинному. Тот не спеша выпил водку, поставил стакан на столик и движениями опытного щипача проверил карманы куртки, достав из них деньги, «сотку» и открытку. Деньги Штырь сунул в карман своей рубашки, затем раскрыл открытку и вместе с Бахусом принялся рассматривать рисунки. Подошел к приятелям и Арго.
— Неплохо нарисовано, — выразил он свое отношение к творчеству Наташи. Надо сказать, Арго вел себя с достоинством, не то что шавка Штырь. И, как мне казалось, занимал в этой компании главенствующее положение. К его мнению прислушивались. — Только мы на портретах какие-то дефективные. Кто рисовал?
— Та девка, что вместе с ним была. Я тебе про нее говорил. Она художница.
Арго вскинул ко мне глаза.
— Откуда она нас знает?
Я молчал.
— Отвечай! — прорычал парень.
— Да ясно откуда, — поигрывая «соткой», заявил Штырь. — Это ж та девка, у которой на даче Элка ошивалась. Когда мы махались с этим фраером на поле, она в огороде стояла и наблюдала. Больше срисовать нас некому.
— Она? — спросил меня Арго, а поскольку я продолжал помалкивать, задал следующий вопрос: — Где она сейчас?
— Домой поехала, — сказал я.
— Врет он все, — Давыдкин с подобострастием заглянул в глаза Арго. — Не могла она его бросить и уехать, Женя. Роман у них. Я видел, как они обнимались.
Я провел ладонью по разбитому лицу, затем вытер ладонь о свитер и сказал:
— Дурак ты, Санек! Я с художницей два дня как знаком. Какой у нас может быть роман. Это мы перед тобой любовную парочку разыгрывали, чтобы правдоподобно выглядело все то, что я тебе в пивнушке наплел. — Я взглянул на Арго и, желая замять разговор о Наташе, сказал: — Давыдкину я крупную сумму денег обещал за то, что он сведет меня с тобой. Аванс он уже получил, работу выполнил, так что заплатите ему из моих бабок, которые к себе в карман Штырь засунул.
— Продал! — взбеленился длинный, пропуская мимо ушей мою просьбу заплатить Давыдкину. — Продал, паскуда, нас за бабки!
— Ладно, хватит орать! — прикрикнул Арго. — Вы что, не понимаете, что он всех нас перессорить хочет, да девку выгородить. — Он повернулся к Давыдкину: — Иди, Санек, к входной двери, да понаблюдай в глазок за подъездом. Если появится художница, дай нам знать, и мы втащим ее в квартиру. Если нет, ее счастье, жива останется. А рисунки ее мы на память заберем. Мне мой портрет нравится.
Провинившийся Давыдкин, довольный тем, что легко отделался от компании Арго, юркнул за дверь, компания вновь стала разливать в стаканы водку, а я заявил:
— Послушайте, мужики, что все это значит? В чем мы провинились, что вы решили нам с Элкой суд Линча устроить?
Арго хлебнул водки и, закусывая огурцом, насмешливо заметил:
— А ты разве не знаешь?
Я пожал плечами:
— Откуда же я могу знать?
— Что ж, эта стерва тебе ничего не сказала? — он кивнул в сторону девушки.
— Абсолютно!
Арго поставил стакан на столик и сказал длинному:
— Ну-ка, Штырь, просвети Игорька. Все равно он не жилец на этом свете.
Парень встал, бросил куртку и мобильник в кресло, подошел ко мне. Несколько мгновений он разглядывал мою персону, растягивая в гнусной улыбке свой лягушачий рот, потом неожиданно развернулся и со всей силы пнул меня по бедру. Запомнил гад ударчик. Ногу мою мгновенно свело судорогой, я взвыл.
— Вот теперь в расчете, Игорек, — затем ударил ногой второй раз. — А это за то, чтобы не грозился хребет переломать! — Штырь оглянулся на Арго: — Все рассказывать?
— Все! — осклабился парень.
Длинный сложил на груди руки и широко расставил ноги, встав надо мной в позе полицая, глумящегося над своей жертвой в застенке.
— Что ж, слушай, Игорек, — начал он. — Нас было четверо, один вот уже погиб. Каждый из нас не один срок оттянул. Недавно дали нам наводку на пункт обмена валюты. Разработали мы план и, когда подкатили на тачке инкассаторы, перестреляли их как мух, взяли бабки да разбежались в разные стороны.
Я тут же вспомнил утро понедельника, свой холостяцкий завтрак перед экраном телевизора, криминальную хронику и дикторшу, сообщающую об ограблении обменника. Хотя я все еще пребывал в довольно жалком физическом состоянии, нашел в себе силы изумиться.
— Как?! — воскликнул я, вытаращив глаза. — Так это вы взяли обменник? Я о вас репортаж вчера утром по телику видел!
— Мы, — со скромным видом признался Штырь.
Я никак не мог прийти в себя от изумления.
— Но по телику говорили, будто в ограблении участвовали трое.
Штырь качнулся с пятки на носок.
— Четверо. Бахус неподалеку находился. В случае чего он должен был наш отход прикрыть. Но все обошлось. Мы с Арго ушли через проходной подъезд и укатили на ворованной тачке, Чак смылся через проход между двумя зданиями, а сам Бахус затерялся в толпе. — Парень достал из кармана рубашки сигарету, прикурил и продолжил: — На всякий случай мы себе хоть какое-нибудь алиби решили состряпать. Сразу же после гоп-стопа Чак с Элкой встретился; Арго с Зинкой; я в бар зашел, ну и Бахус ко мне присоединился. Вечером на хате у Чака встретились — мы вчетвером, да Элка с Зинкой. Пока Чак в комнате девок развлекал, мы на кухне деньги пересчитали. Оказалась кругленькая сумма — пол-лимона баксов. Представляешь, как подфартило! Добычу решили на следующий день в чисто мужской компании без свидетелей поделить. Бабки в тумбе под мойкой за мусорным ведром спрятали и ушли, прихватив с собой Зинку. А ночью эта сучка Элка прирезала Чака, забрала наши бабки и смылась.
Я сидел ошарашенный. Вот это да! Пол-лимона баксов! Теперь понятно, почему на Элку была объявлена охота. Но неужели деньги взяла девушка?
— Ты взяла доллары? — спросил я Ягодкину.
Элка наконец-то пошевелилась, медленно повернула голову и тупо взглянула на меня.
— Не брала я ничего, — сказала она и обреченно махнула свободной рукой. — Да разве им докажешь? Я говорю — не брала, они — взяла, я говорю — не брала, они — взяла. Кретины!
— Действительно, — произнес я рассудительным тоном. — С чего вы взяли, что вас обокрала девушка? Может быть, кто-то из вас вернулся, убил Чака и взял деньги, а Элку подставил!
— Что же она спала так крепко, что ничего не слышала?.. Нет, Игорек! Среди нас крысятника нет. Мы друг другу верим. К тому же у каждого из нас есть надежное алиби. Бабки взяла Элка. Больше некому. Так что зря ты ее, Игорек, разыскивал. Не стоит она того, чтобы ее спасали. И сам теперь вместе с ней сдохнешь.
Я не знал, кому верить. У меня возникла сотня вопросов к Элке, Арго и его приятелям, однако я не успел задать и одного, ибо главарь банды утратил к моей персоне интерес и стал собираться. Он снял висевшую на гвозде куртку и кликнул Санька. Начали одеваться и Штырь с Бахусом. Вошел Давыдкин.
