Решающие войны в истории

хорошая перспектива для ее успеха. В противном случае (либо после того, как эта стратегия потерпит неудачу) выбор должен пасть на такую форму непрямых действий, которая нацелена на достижение конечного результата путем подрыва мощи и морального духа противника. Любой непрямой способ действий будет предпочтительнее прямых действий.

Возможность осуществления стратегии арабского мятежа до завершения не была гарантирована, потому что в сентябре 1918 года, когда она низвела турецкие войска на линии Хиджаз (приблизительно совпадает с линией железной дороги в провинции Хиджаз, связывающей Дамаск и Медину. В Первую мировую войну неоднократно разрушалась партизанами Лоуренса во время Арабского восстания, которые устраивали засады на турецкие поезда. — Пер.) до состояния паралитической беспомощности, главные турецкие силы в Палестине были разбиты в единственном решающем сражении. Однако в этом ударе Алленби арабские войска сыграли по крайней мере значительную роль.

Следует ли эту финальную операцию в Палестине классифицировать как кампанию или сражение, завершившееся преследованием, установить трудно. Потому что они были открыты войсками, находившимися в контакте, и полная победа была достигнута до того, как этот контакт был разорван, так что, похоже, они подпадают под категорию сражений. Но победа была достигнута главным образом стратегическими средствами, а доля боевых действий была незначительной.

Это привело к занижению достигнутого результата, особенно среди тех, чья шкала ценностей подчинена догме Клаузевица, гласящей, что кровь — это цена победы. Если у Алленби и было более чем двойное превосходство в людях, хотя и меньше в артиллерии, баланс сил не был столь явно в его пользу, как при первоначальном наступлении британцев на Палестину, которое закончилось провалом. И многие другие наступления при подобном превосходстве сил завершились неудачно как в мировую войну, так и ранее.

Более серьезное «занижение» можно отнести на счет постепенного падения боевого духа. Но если полностью исключить благоприятные условия сентября 1918 года, эти операции заслуживают своего места в ряду среди исторических шедевров за свой размах и исполнение. Если бы предмет обсуждения не был таким сложным, то это почти уникальная картина идеального замысла, причем идеально реализованного, по крайней мере в общих чертах.

Этот план в избытке подкрепляет определение стратегии, данное Виллизеном (Вильгельм Виллизен, 1790–1879, германский военный теоретик, профессор Берлинской военной школы (академии). Свои теоретические взгляды изложил в книге «Теория большой войны»: В 4 т., 1840–1868. — Ред.), что это «наука о коммуникациях», а также наполеоновскую максиму о том, что «весь секрет войны состоит в том, чтобы стать хозяином коммуникаций». Потому что этот план был нацелен на то, чтобы сделать британцев хозяевами всего и всех видов турецких коммуникаций. Отрезать вражеский фронт от путей снабжения — значит парализовать его физическую структуру. Перекрыть путь его отступления — это значит парализовать его моральную организацию.

А уничтожить его линии «внутренней связи» — которыми передаются и получаются приказы и доклады — это значит парализовать его сенсорную организацию, жизненно важное соединение между мозгом и телом. Третьего здесь стремились добиться и добились с помощью военно-воздушной силы. Она изгнала всю вражескую авиацию из воздушного пространства, сделав вражеское командование слепым, а затем бомбежкой основной телеграфной и телефонной станции в Афуле сделала его еще и глухим и немым. Вторая фаза этой операции легко и умело последовала за перехватом железной дороги у Дepaa (Даръа) арабами, в результате чего временно — а это было все, что требовалось, — прекратилось снабжение из Турции. Это оказало сильное психологическое воздействие на турецкое командование, которое было вынуждено направить в Даръа часть своих скудных резервов.

Три так называемые турецкие «армии» зависели от единственной артерии — железной дороги из Дамаска, разветвлявшейся в Даръа, одна линия шла на юг через Хиджаз, другая поворачивала на запад через реку Иордан и Афулу, откуда, в свою очередь, одна ветка идет к морю в направлении Хайфы, а другая — в южном направлении к железнодорожным станциям снабжения 7-й и 8-й турецких армий; 4-я армия, находившаяся восточнее реки Иордан, в вопросах снабжения зависела от Хиджазской железной дороги. Если взять в свои руки Афулу и переправу через Иордан возле Бейсана (Бет-Шеана), то можно было перерезать коммуникации 7-й и 8-й армий, а также перехватить их линии отхода, за исключением трудного пути, ведущего в необитаемый район восточнее реки Иордан. Захват Даръа дал бы возможность англичанам перерезать коммуникации всех трех турецких армий и лишить 4-ю армию наиболее безопасного пути отхода.

Даръа располагался слишком далеко, чтобы можно было достичь его от британских позиций за время достаточно короткое, чтобы оказать быстрое влияние на ситуацию. К счастью, в распоряжении британцев были арабы, способные, словно привидения, возникнуть из пустыни, нагрянуть и перерезать все три железнодорожные ветки. Но ни суть арабской тактики, ни природа страны не позволяли организовать нечто вроде стратегического барьера поперек турецкого тыла. Поскольку Алленби стремился к быстрому и полному достижению успеха, ему пришлось подыскать более близкое место для такого барьера, и район реки Иордан и горных цепи к западу от него можно было использовать, чтобы преградить врагу путь отхода. Железнодорожный узел в Афуле и мост через Иордан возле Бейсана (Бет-Шеана) находились на расстоянии 96 километров, следовательно, в диапазоне «досягаемости» бронемашинами и кавалерией при условии, что эти жизненно важные пункты можно будет достичь без препятствий. Проблема состояла в том, чтобы найти такой маршрут, на котором врагу будет трудно организовать оборону вовремя, и гарантировать, чтобы он этого не сделал. И как же она была решена? Плоская прибрежная равнина Шарон (Хашарон) предоставляла коридор к Ездрилонской равнине (долина пересыхающей реки Нахр-Мукатта, ныне река Кишом на севере Израиля) и к Израильской долине (долина Эль-Гор), где располагаются Афула и Бейсан (Бет-Шеан). Этот коридор прерывался единственной дверью, настолько далеко в глубине, что она и не охранялась, так этот проход был создан узким горным поясом, отделяющим береговую равнину Хашарон от Ездрилонской равнины, лежавшей в глубине материка. Но вход в коридор был заперт и перегорожен траншеями турецкого фронта.

С помощью долго длившейся «психологической подготовки», в которой взамен снарядов использовалась хитрость, Алленби отвлек внимание противника от побережья, переключив его на иорданский фланг. В этом ему помогала сама неудача двух попыток наступления к востоку от реки Иордан в течение весны. В сентябре, в то время как внимание турок все еще было приковано к востоку, войска Алленби тайно перемещались на запад, пока в секторе возле побережья их прежнее двойное численное превосходство не выросло в пятикратное. (Боевые силы англичан достигали 57 тысяч штыков, 12 тысяч сабель и 540 орудий. У турок было 32 тысячи штыков, 2 тысячи сабель и 402 орудия. — Ред.) 19 сентября после пятнадцатиминутного интенсивного артиллерийского обстрела пехота пошла вперед, захватив две линии неглубоких турецких траншей, а потом покатилась в глубь материка, как будто огромная дверь распахнулась на своих петлях. Кавалерия ринулась в открытую дверь и, промчавшись сквозь коридор во главе со своими броневиками, захватила проходы к Ездрилонской равнине. Этот переход своим успехом во многом обязан тому факту, что военно-воздушные силы сделали турецкое командование глухим, немым и слепым. На следующий день поперек турецкого тыла был создан стратегический барьер. Их единственная оставшаяся дорога для отступления вела на восток через Иордан. Они могли бы достичь ее, но тут свое слово сказала авиация, поскольку прямое продвижение пехоты шло медленно из-за упрямого сопротивления турецких арьергардных частей. Рано утром 21 сентября британские самолеты заметили большую колонну — практически все, что уцелело от двух турецких армий, — спешащую по крутому узкому ущелью от Наблуса к Иордану. Четырехчасовая атака вынудила эту процессию остановиться. Этот момент можно считать концом существования 7-й и 8-й «армий». Остальное было похоже на то, как пастухи сгоняют скот в одно место.

К востоку от Иордана, где не было никаких возможных стратегических барьеров, судьбой 4-й «армии» стало быстрое истребление скорее под непрекращающимися булавочными уколами, чем от боевых действий в чистом виде. Далее последовало взятие Дамаска. Эта победа потом была использована в наступлении на Алеппо (Халеб), которого едва успели достичь, как Турция, под более неминуемой угрозой крушения Болгарии и наступления армии Мильна из Салоник на Константинополь и ее тыл, 31 октября капитулировала. (Армия Бартело салоникского фронта наступала через Софию к румынской границе, армия Анри через Белград вторглась в Австро-Венгрию. Всего в составе Салоникского фронта ко времени прорыва болгарского