он не готовился и которого он не желал. Виновник сюрприза сам был удивлен. Начальный успех не только привлек сюда слишком большую долю его собственных резервов, но и утратил свой эффект, потому что немецкие резервы не могли одолеть в этой гонке резервы союзников.
Масштабы первоначального успеха, однако, наводят на размышления из-за отсутствия тумана и того факта, что сейчас превосходство в силах у наступающих было меньше, чем у их предшественников. Это произошло, видимо, частично благодаря отвлечению внимания союзников и их резервов к другим местам, частично из-за более строгого следования линии наименьшего сопротивления, а еще частью из-за глупости местного командования французской армии. Эти командиры настаивали на том, чтобы пехота сосредоточилась на передовых позициях, где она подвергалась губительному огню германских орудий. Артиллерия, местные резервы и штабы оборонявшихся подобным же образом были дислоцированы близко к линии фронта, и в результате германский прорыв оказался в еще большей степени результативности. Таким образом, наступление немцев обрело тактическую внезапность, которую оно частично утратило за день до того, как оно началось. Потому что целью всякой внезапности является нарушение устойчивости противника, и эффект будет одним и тем же, будет ли противник захвачен врасплох с помощью дезинформации или даст вовлечь себя в ловушку с открытыми глазами.
К этому времени Людендорф создал во фронте союзников два гигантских выступа и еще один поменьше. Следующая его попытка — раздавить Компьеньский «траверс», лежавший между Амьенским и Марнским выступами. Но на этот раз сюрприза не произошло, и удар по западной стороне «траверса» 9 июня оказался слишком запоздалым, чтобы совпасть по времени с ударом с востока. Последовала месячная пауза. Людендорфу страстно хотелось нанести свой давно задуманный решающий удар по британцам в Бельгии, но он полагал, что их резервы все еще слишком велики, а поэтому вновь решился на обходной маневр, надеясь, что мощный удар на юге отвлечет британские резервы. Ему не удалось раздавить Компьеньский «траверс» на западе от его Марнского выступа; а теперь он был готов испытать тот же способ на востоке, атакуя по обе стороны Реймса для выпрямления линии фронта. Но немецкому командованию был необходим хоть какой-то промежуток времени для отдыха и подготовки, а задержка стала фатальной, дав британцам и французам время на восстановление сил, а американцам на переброску войск.
Было бы справедливым отметить в отношении Людендорфа, что тактические успехи его собственных ударов не достигали цели, потому что, увлекшись ими, он направлял каждый удар слишком далеко и слишком долго, истощая тем самым свои резервы и создавая ненужные интервалы между поочередными ударами. Он придерживался не линии наименьшего сопротивления, а линии усиливающегося сопротивления. Так что после первоначального прорыва каждое наступление становилось стратегически чистым прямым воздействием. Он вогнал три огромных клина, но ни один из них не проник достаточно далеко, чтобы перерезать жизненно важные артерии, и эта стратегическая неудача оставила немцев с зигзагообразной линией фронта, которая просто приглашала к нанесению фланговых контрударов.
15 июля Людендорф предпринял свое новое наступление, но оно не стало для союзников секретом. К востоку от Реймса оно было отражено подвижной обороной, а к западу от Реймса переправа немцев через Марну еще сильнее приблизила их к гибели — дело в том, что 18 июля Фош нанес давно подготовленный удар по другому флангу Марнского выступа. Здесь руководивший операцией Петен получил средство, которого недоставало Людендорфу, используя массы легких танков, возглавивших внезапную атаку, как это было под Камбре. Немцам довольно долго удавалось держать ворота выступа открытыми, чтобы отвести свои войска в безопасность и спрямить линию фронта. Но резервы их уже были истощены, Людендорф был вынужден сперва отложить, а потом и вообще отменить наступление во Фландрии, и инициатива определенно и окончательно перешла к союзникам.
Подготовка и проведение союзного контрудара на Марне требуют анализа. Петен попросил Фоша собрать две группы резервов у Бове и Эперне, соответственно, с целью нанесения контрудара по наступающим немецким группировкам. Первая группа резервов под командованием Манжена была использована для отражения германской атаки 9 июня, а потом была переброшена на позиции на западном фасе Марнского выступа. Однако Фош планировал использовать ее для прямого наступления на железнодорожный узел в Суасоне. Пока все это готовилось, разведывательная служба получила точные сведения о предстоящем германском наступлении под Реймсом. Тогда Фош решил опередить его, а не отражать, нанеся свой удар 12 июля. Однако у Петена была противоположная идея: дать немцам напасть и вовлечь их, а потом ударить им в тыл. И возможно, это выглядит курьезно, поскольку французские войска 12 июля не были готовы к контрудару, так что сражение разыгрывалось скорее по сценарию Петена, чем по замыслу Фоша, но не целиком. Потому что план Петена состоял, во-первых, в том, чтобы уступить свои передовые позиции атакующим, слегка задержав их, и остановить их перед нетронутыми тыловыми позициями; а потом предпринять локальные контрудары, чтобы вынудить врага ввести в дело резервы против новых очагов сопротивления, которые создадутся в результате его атак по обе стороны Реймса; в конечном итоге бросить Манжена в настоящее контрнаступление на восток вдоль линии — основания главного Марнского выступа. И тем самым он смог бы завязать горловину огромного мешка, в котором будут заключены германские войска к югу от Эны.
Последовавшие события и действия Фоша внесли изменения в замысел Петена. К востоку от Реймса германское наступление было остановлено гибкой обороной — формой тактических непрямых действий. Но к западу от Реймса командиры упорствовали в своей приверженности к старому негибкому методу обороны, и, как результат, их линия фронта была прорвана. Немцы прорвались за Марну, и, чтобы избежать опасности, Петену пришлось использовать большинство своих резервов, которые он предназначал для второй фазы операции. Чтобы восполнить их, он решил отвести Манжена и отложить контрудар войсками этого командира, уже намеченный Фошем к исполнению на 18 июля. Когда Фош услышал об этом, он оперативно отменил этот приказ. С этого момента от второй фазы пришлось отказаться, а для того, чтобы отразить натиск Манжена и удерживать открытой «горловину мешка», у немцев имелись резервы. Скоро французский контрудар превратился в чисто прямое наступление сходящимися лучами, как это делал в 1915 году в Польше против русских Фалькенхайн, на весь котел и выдавливание из него немцев.
С этого момента Фошем владела идея просто удерживать инициативу и не давать врагу передышки, а тем временем самому накапливать резервы. Первым его шагом должно было стать освобождение собственных, идущих параллельно фронту железных дорог серией локальных наступлений. Первое было осуществлено 8 августа Хейгом в районе Амьена. Соблюдая большую осторожность и с помощью мероприятий по дезинформации 4-я армия Роулинсона была удвоена по численности, и наступление — возглавляемое 450 (511. —
Однако в это время союзники разработали новый стратегический метод. Фош начал действовать первым, приказав провести несколько атак в различных точках. Хейг довершил развитие этого метода, отказавшись подчиниться указанию Фоша о продолжении фронтального наступления 4-й (английской) армией. Ее продвижение возобновилось лишь только после того, как, в свою очередь, нанесли удар французские 3-я и 1-я армии. С этого момента наступление союзников, хотя и только на участках фронта Хейга и Петена, превратилось в серию быстрых ударов в различных точках, и каждый прекращался, как только угасал первоначальный импульс, каждый намечался так, чтобы подготовить почву для следующего, и все наносились достаточно близко во времени и в пространстве, чтобы быть увязанными между собой. Таким образом, возможности Людендорфа в переброске резервов в ожидании ударов были ограничены, и резервы Людендорфа быстро истощались, в то время как ресурсы союзников не испытывали большого напряжения. Этот метод, хоть он и не был истинно непрямым действием, можно отнести, по крайней мере, к пограничному случаю. Следуя линии наименьшего ожидания, он избегал линии естественного ожидания. Если этот метод действий и не избирал линию наименьшего сопротивления, то и не ставилась задача наступать на наиболее вероятном направлении. В реальности это была негативная форма непрямых
