Золотая, мы ее уже отыскали…
Малиновский вспоминает, что где-то неподалеку от нее должен быть и Электрический утес. Людников подтверждает его догадку, уточнив, что Электрический утес много ниже горы и с этой точки, где мы стоим, увидеть его нельзя. Потом он указал на гору Тигровую, западную бухту, часть Нового города. Постояв еще немного и полюбовавшись видами города, садимся в машину и едем дальше. Интересно, сравнивая с прочитанным у Степанова, все больше убеждаюсь, что город мало изменился. Даже беглого знакомства достаточно, чтобы оценить исключительно выгодное географическое расположение Порт-Артура. И отказываться от него я считаю полной глупостью.
— Горой Перепелиной Порт-Артур четко разделен на две части: Старый город и Новый город. Еще резче город делился по укладу жизни. В Старом городе ютилось только китайское население, тут были лишь три начальные школы. В Новом же городе промышленных предприятий не было, зато действовали два учительских института — мужской и женский, политехнический институт. Все это только для японцев, как и две средние школы и театр, размещавшийся в здании бывшего русского офицерского собрания. Была, правда, и смешанная средняя школа, куда допускали детей богатых китайцев. Словом, обычные колониальные порядки, которые при нашем участии должны будут навсегда исчезнуть, — рассказывает сидящий в моей машине Людников.
Долго едем по улицам, заполненным толпами местных жителей, стоящих по обеим сторонам с красными флажками. Много среди них исхудавших, в ветхой одежде китайцев. Кто-то поднял транспарант: «Война войне!», а еще я успел заметить много плакатов со словами благодарности советскому воину за освобождение от гнета японских поработителей. Часть плакатов написана китайскими иероглифами. Надеюсь, написано то же, что и по-русски. Даже в машине слышно, как китайцы кричат что-то вроде «Шанго!». Оказалось, так они выражают радость и признание за освобождение.
Приезжаем на кладбище. Иду впереди. За мной Василевский и Людников несут венок. Подходим к православному кресту, на котором выбиты слова: «Вечная память доблестнымъ защитникамъ Порт-Артура, жизнь свою положившим за Веру, Царя и Отечество. 1904 год». Снимаю фуражку, пока возлагают венок. Потом произношу небольшую речь:
— Сегодня, впервые после победоносного окончания Великой Отечественной войны, мы можем подвести ее итоги. Три месяца назад Красная Армия водрузила Знамя Победы над Берлином и завершила разгром нацистской Германии. Всего три месяца спустя после победоносного разгрома Германии сложила оружие империалистическая Япония. Вторая мировая война, подготовленная силами международной реакции и развязанная главными нацистскими и фашистскими государствами, была закончена полной победой свободолюбивых народов.
Капитуляцию империалистической Японии предопределил разгром ее ударной группировки — миллионной Квантунской армии. Советские войска, выполняя свой союзнический долг, нанесли последний и решающий удар по силам агрессии, развязавшим Вторую мировую войну.
Что принесла победа на дальневосточном театре военных действий? Были ликвидированы все плацдармы и военные базы, созданные японскими империалистами для нападения на СССР, и обеспечена безопасность наших дальневосточных границ. Нашей стране был возвращен Южный Сахалин, Курильские острова. Мы получили свободный выход в Тихий океан. Мы вернули все, потерянное царским режимом.
Все это добыто ценой больших жертв.
Но эти жертвы были не напрасны. Как не напрасны были жертвы героев обороны Порт-Артура. Они, восполняя своим героизмом отсталость и реакционность царского режима, защищали Родину. Они пали, пытаясь остановить первые шаги японского империализма. И они пали не напрасно. Спустя сорок лет мы, их потомки, отомстили за них. Мы вернулись…
Эпилог
Смотрю на потолок. Синевато-белый, как небо в солнечный летний день. Сил уже нет, даже глаза открываются с трудом. Вокруг суетятся доктора. Поздно, мужики, этот организм свое уже отработал. Зато как отработал! Пусть не все успел, пусть вместо старых наделал новых ошибок. Но остается главное — мир, отличный от того, из которого я прибыл. Мир, имеющий надежду на лучшее. Самого хозяина тела, до этого момента управлявшего всем, уже нет. Молчит, похоже, его срок давно закончен. Мое же сознание еще борется, еще поддерживает видимость жизни. Но и мне осталось недолго. Темнота наползает, и последнее, что я успеваю прошептать наклонившемуся ко мне Лаврентию:
— Должен жить!..
Маленький домик на окраине Пушкино. Болезненно-бледный человек, чье лицо знакомо многим читателям по фотографиям в книгах, сидя в кресле, слушает радио и шепчет, не замечая, как слезы текут по щекам…
Писатель-фантаст Александр Беляев слушает радио:
