Хельсрич

Мы движемся через собор непреклонно и ни от кого не скрываясь .

Я смог справиться с раздражением от покатого пола, к тому времени, как убил третьего ксеноса. Все вместе мы минуем комнату за комнатой. Собор разделён на несколько окружающих дворики залов, в каждом располагаются уникальные витражи — сейчас они разбиты, а окна похожи на выбитые зубы. Высокие потолки тянутся к вершине шпиля.

Мы убиваем легко, почти не задумываясь. Приам ведёт себя как волк на цепи, готовый в одиночку убежать вперёд.

Поведение мечника готово было вот-вот переполнить чашу моего терпения.

Каждый зал осквернён по своему. Техноадепты и жрецы Экклезиархии валяются жестоко убитые, части их тел усеивают мозаичный пол. Безоружные, они не смогли оказать достойного сопротивления неистовым захватчикам. Книжные шкафы перевёрнуты, керамика разбита… Я никогда не считал, что орки не способны на дикое разрушение, но сейчас создаётся впечатление, что во время бешеного штурма зелёнокожие что-то искали.

— Структуры сочленений запечатаны. Мои кости защищают внутренние войска. Путь к сердцу отрезан от паразитов.

Попали они в засаду или нет — очень плохо, что механикус потребовалось столько времени для выполнения столь простых действий предусмотренных для подобных случаев.

— Мы отбиваем Собор Святилища, — говорю я. — Сопротивление минимальное, Зарха. Но ты должна встать. Орки всё ещё прибывают. Сделай невозможным абордаж собора или нас сомнут.

— Я не могу подняться, — отвечает она.

Грех для столь величественного воина произносить столь постыдные пораженческие слова. Будь она одним из моих рыцарей, я убил бы её за такое бесчестье. Задушил. Медленно. Трусость не заслуживает удара меча.

— Я пыталась, — протянула принцепс.

Эмоции, окрасившие механический голос вызвали у меня желчь. Насколько я понимаю, она плачет. Отвращение столь сильно, что мне пришлось подавить рвоту.

— Пытайся сильнее, — прошептал я в вокс и оборвал связь.

Мы пробиваемся к внешним укреплениям на фронтальной броне ”Вестника бури”, где захватчикам легко забраться на титана по наклонной поверхности. Жирная рука орка хлопает по окровавленному металлу на краю стены, и тварь подтягивается внутрь. Мой плазменный пистолет упирается в морду зелёнокожего, стабилизаторы теплообменника шипят на его коже. У орка осталась лишь секунда, чтобы завопить от ненависти, а затем я нажимаю на спусковой крючок. Безрукие остатки ксеноса падают вниз, быстро сгорая, как живой бело-синий факел.

Укрепления под настоящей осадой. Последние выжившие техноадепты и жрецы защищают собор от облепивших титан зелёнокожих. Но их осталось совсем мало. Немногие из людей, с аугметикой или без, могут на равных биться с орками.

Цепь дисциплины, удерживающая Приама, оборвалась. Мечник несётся вперёд в рукопашную, оружие сверкает каждый раз, когда силовое поле впивается в плоть ксеносов. Мои братья повергают врагов на осаждённой стене клинком и болтером. Немногочисленные ведущие огонь по толпе орков и управляемые сервиторами турели на шпилях замолкают — они не рискуют попасть в нас.

— Приам, на тебя налагается епитимья.

— За Императора! За Дорна! — вместо ответа кричит по воксу рыцарь.

Турели вновь открывают огонь туда, где нет никого из Хоамовников. Что ж, по крайней мере, в отличие от их хозяев, сервиторы чего-то стоят. Орки отвлекаются от резни немногочисленных уцелевших жрецов. На отвратительных мордах видны жестокие и сильные эмоции, когда зелёнокожие движутся к нам.

Один из них… Трон Императора… Он затмевает своих свиноподобных собратьев. В доспехе он в два раза выше любого из нас, броня выглядит примитивной и собранной из металлических обломков, а к корпусу экзоскелета болтами прибиты пыхтящие энергетические генераторы. Руки — огромные клешни, на вид способные без труда разорвать танк. Орк даже убивает сородичей, стоящих перед нами, когда приближается по искривлённому полу. Взмахами клешней зелёнокожий разбрасывает своих менее рослых союзников, отшвыривая их к собору или кидая через стену.

Я поднимаю крозиус обеими руками.

— Этот мой, — говорю я братьям.

Дорн смотрит на нас.

— Вы хотели меня видеть, сэр?

Томаз не стал утруждать себя приведением в порядок помятого комбинезона, когда выпрямился в чём-то удалённо напоминающем стойку ”смирно”. Его окружал командный штаб, как и всегда, похожий на деятельный улей. Младший офицер задела докера, проходя мимо.

Томаз не сказал ничего в ответ. Сегодня он проработал пятнадцать часов подряд в доке, где пришвартовались десятки кораблей, и где практически не осталось места для грузов. Пятнадцать часов криков благодаря сломанным вокс-передатчикам, которые некому было чинить; из-за припасов, разгруженных везде где только можно — само собой не там где надо (мешая остальным) — отчего их спустя считанные минуты приходилось перемещать, что превращало и без того испорченную другим докером работу в ещё более трудную.

Откровенно говоря, Магхерна не заботило, что его толкнут на пол. Может быть удастся свернуться и урвать немного проклятого сна.

— Сэр, — напомнил он.

Саррен наконец оторвал взгляд от гололитического стола. Полковник заметно постарел за последнюю неделю. Докер это отчётливо видел. Его усталость и ноющая боль в костях были понятны Томазу — бригадир чувствовал себя также.

— Что? — спросил Саррен, прищурив налитые кровью глаза. — Ах. Да. Начальник доков.

Полковник снова посмотрел на гололит. — Мне нужно, чтобы твои бригады работали быстрее. Это понятно?

— Извините, сэр. Я не уверен, что расслышал вас, — моргнул Магхерн.

— Мне нужно, — Саррен не отрывал взгляд от стола. — Чтобы твои бригады работали быстрее. В докладах, которые я получаю из доков, говорится, что вы бездействуете. Начальник доков, речь идёт о части северо-восточного периметра города. Мне нужно передислоцировать войска. Мне нужно сохранить бронетехнику. Мне нужно, чтобы ты делал свою работу.

Магхерн недоверчиво огляделся, не зная, что ответить.

— Полковник, что вы от меня хотите? Что я могу сделать?

— Свою работу, Магхерн.

— Полковник, вы хоть видели доки в последнее время?

Саррен вновь посмотрел на него и без всякого веселья рассмеялся.

— Я выгляжу так, словно недавно видел что-нибудь кроме докладов о потерях?

— Я не могу ничего сделать в доках, — Магхерн покачал головой, чувствуя нереальность происходящего. — Я не чудотворец.

— Я понимаю, что у тебя… значительный… объём работы.

— Даже будь её вдвое меньше. У нас отставание на недели, скорее месяцы, и нет места для разгрузки.

— Мне всё равно нужно больше от тебя и твоих бригад.

— Конечно, сэр. Вернусь через секунду, вот только отолью дорогим белым вином и превращу в золото всё к чему прикоснусь.

— Это не повод для шуток.

— А я и не смеюсь, помпезный сукин сын. ”Работай усердней”? ”Больше”? Ты сошёл с ума? Я ничего не могу сделать!

Ближайшие офицеры начали косо смотреть на Магхерна. Саррен вздохнул и потёр кончиками пальцев