–?По большей части на третьем этаже: барышни занимают задние комнаты, мистер Харвелл живет в маленькой комнатке, выходящей окнами на улицу; вся женская прислуга спит тоже наверху.
–?Значит, на том этаже, где находился мистер Левенворт, никого не было?
–?Никого.
–?В котором часу вы легли спать?
–?Около одиннадцати.
–?Вы не слышали в доме никакого подозрительного шума приблизительно в это время?
–?Нет, ни малейшего, — последовал решительный ответ.
Когда дворецкому предложили рассказать с самого начала, при каких обстоятельствах было обнаружено тело его господина, он сообщил обо всем в малейших подробностях, совершенно спокойно, не сбиваясь и не путаясь в показаниях.
–?Как отнеслись молодые хозяйки к вашему открытию? — спросил коронер, когда дворецкий закончил свою речь.
–?Они тотчас последовали за нами и вошли в комнату, где было совершено убийство. Мисс Элеоноре сделалось дурно при виде покойного.
–?А какое впечатление произвело это зрелище на другую барышню — кажется, ее зовут мисс Мэри?
–?Не могу сказать, потому что в это время я ходил за водой для мисс Элеоноры.
–?Когда мистера Левенворта перенесли в спальню?
–?Как только мисс Элеонора оправилась от обморока.
–?Когда же она пришла в себя?
–?После того как ей брызнули в лицо холодной водой.
–?Кто же дал приказание перенести покойного?
–?Мисс Элеонора; она подошла к нему, дрожа всем телом, и попросила мистера Харвелла и меня перенести его на постель и послать за врачом. Мы исполнили ее просьбу.
–?Она вместе с вами отправилась в спальню дяди?
–?Нет.
–?Где же она была в это время?
–?Она осталась у письменного стола.
–?Что она там делала?
–?Я не мог этого видеть, поскольку она стояла ко мне спиной.
–?Долго она там оставалась?
–?Когда мы вернулись назад, ее там уже не было.
–?Где «там»? Около стола?
–?Нет, ее не было в комнате.
–?Вот как! Когда же вы опять ее увидели?
–?Она снова вошла в комнату, когда мы уже собирались уходить из библиотеки.
–?Было ли у нее что-нибудь в руках?
–?Я ничего не заметил.
–?Не показалось ли вам, что на столе чего-то не хватает?
–?Право, я об этом тогда вовсе не думал.
–?Кто оставался в комнате, после того как вы оттуда вышли?
–?Кухарка Кэт, горничная Молли и мисс Элеонора.
–?А мисс Мэри?
–?Ее не было.
–?Господа присяжные, не желает ли кто-нибудь из вас задать свидетелю вопрос?
Среди присяжных возникло оживление: один из них, маленький нервный человечек, который уже давно нетерпеливо ерзал на своем месте, заявил, что у него имеются некоторые вопросы к допрашиваемому.
–?Я к вашим услугам, — ответил дворецкий.
Но, пока маленький человек отдувался и собирался с духом, его опередил другой присяжный. Он сказал:
–?Поскольку вы уже два года служите здесь, как вы говорили, не могли бы вы сообщить нам, все ли в этой семье жили в мире и согласии между собой?
–?На мой взгляд, да, — ответил дворецкий, немного подумав.
–?Племянницы Левенворта были в хороших отношениях со своим дядей?
–?Да, конечно.
–?А как они относились друг к другу?
–?Прекрасно, насколько мне известно; впрочем, я не имею права судить об этом.
–?Насколько вам известно? Значит, вы допускаете, что могло быть иначе?
Томас с минуту колебался, потом решительно заявил:
–?Нет, я уверен, что не ошибаюсь.
Присяжному, по-видимому, очень понравилась такая сдержанность дворецкого, который не считал себя вправе судить об отношениях господ между собой. Он с довольным видом опять уселся на свое место и знаком дал понять, что у него больше нет вопросов к допрашиваемому. Тогда маленький нервный человечек тотчас вскочил со своего места и спросил:
–?В котором часу вы сегодня открыли двери в доме?
–?Около шести.
–?Мог ли кто-нибудь после этого выйти из дома, не будучи вами замеченным?
Томас при этом вопросе с видимым беспокойством оглянулся на слуг, толпившихся в углу комнаты, но тотчас ответил решительно:
–?Нет, не думаю, что кто-нибудь мог после шести часов выйти из дома так, чтобы я или кухарка не заметили этого. Ведь нельзя же среди бела дня выскочить на улицу прямо со второго этажа — для начала надо спуститься по лестнице. К тому же наружная дверь закрывается с таким треском, что это слышно во всем доме, а кто захотел бы выйти через черный ход и сад, тот непременно прошел бы мимо кухни, и кухарка увидела бы его.
Эти слова, видимо, произвели на всех присутствующих должное впечатление. Дом был найден утром запертым на все запоры, а после этого никто из него не выходил, следовательно, убийцу надо было искать в доме.
Присяжный, задавший последний вопрос, огляделся вокруг с видом полного удовлетворения и, не желая, очевидно, свести на нет произведенный эффект, молча уселся на свое место, отказавшись от дальнейших расспросов.
Так как, по-видимому, никто больше не собирался допрашивать дворецкого, то последний, судя по всему, начал терять терпение и спросил:
–?Желают ли господа задать мне еще какой-нибудь вопрос?
Никто на этот призыв не отозвался, и дворецкий с облегчением вздохнул и поспешно направился к прислуге, явно обрадованный тем, что наконец-то тяжелое испытание завершилось. Это невольно бросилось мне в глаза, но у меня не было времени поразмыслить над этим, поскольку начался допрос моего нового знакомого — мистера Харвелла, секретаря, который был правой рукой покойного.
Харвелл выступил вперед с видом человека, который сознает, что от его слов зависят жизнь и смерть других людей. Его внешнее спокойствие и достоинство, с которым он держался, произвели на всех самое выгодное впечатление, и даже мне он показался уже не таким антипатичным, как поначалу. Его внешность не говорила ни против него, ни в его пользу: это был один из тех ничем не примечательных мужчин с гладко зачесанными волосами, которые встречаются на каждом шагу. В своей жизни этот человек испытал, по-видимому, больше горя, чем радости, и был лучше знаком с мрачными, нежели со светлыми сторонами жизни.
Коронер немедленно приступил к допросу:
–?Ваше имя?
–?Джеймс Трумен Харвелл.
