Вот это да! Одной загадкой меньше. Что ж, в этом эпизоде все сходится. Может быть, Влад — не неизвестный игрок, а всего лишь оруженосец. Во всяком случае, признался он именно в этом. А мог бы ни в чем не признаваться. Или, наоборот, рассказать весь расклад и прикончить слушателя. Неужели все-таки не он? Но кто же тогда главный злодей?
— А кто тебе снайперскую винтовку-то заказал? — не унималась Катя.
— Вообще-то я своих клиентов не выдаю, иначе они бы ко мне не обращались. Я про Колю Волконского трепанул только потому, что он у меня больше уже ничего не купит. А тебе болтать про это не советую. Буду все отрицать, а ты ничего не докажешь. Впрочем, не удивлюсь, если у тебя не получится наболтать лишнего. Потому что клиент попросил не только винтовку в театр, но и тебя на этот балкон доставить. Что я и сделал…
Катя похолодела. Все-таки это ловушка. И сейчас ее будут убивать. А она даже не в курсе кто.
Между ней и дверью Влад присел на корточки. Расстегнул свой кофр, достал из него какие-то металлические штуки и стал их привинчивать друг к другу. Винтовка, как и было обещано.
Неужели все-таки Влад? Впрочем, глупо стрелять из снайперской винтовки в упор. Или Катя не единственная мишень?
— Зачем твоему клиенту сегодня винтовка? Вчерашнего мало? — огрызнулась она.
— Он мне о своих планах не докладывает, — спокойно ответил Влад. — Он задания дает, я выполняю, он платит.
— Тебе мама в детстве не объясняла, что убивать нехорошо? — беспомощно спросила Катя.
— А вам, Катенька, никто не объяснял, как опасно совать свой нос в чужие дела?
Катя пропустила тот момент, когда на балконе появился третий. Видимо, дверь открылась и закрылась бесшумно.
И конечно, это был не осветитель, случайно забредший на свое рабочее место. Он не сказал: «Что это вы тут делаете? Посторонним не положено. Идите-ка в зал».
И Влад, конечно, не стал бы спорить, а тем более стрелять, и Катя была бы спасена.
Нет, перед ней стоял Олег Черкасский. И как тогда в архиве, Катя сразу поняла, что он опасен. Он — убийца…
Глава 19
— Надеюсь, время глупостей позади и вашей компании адвокатов больше не понадобится адвокат. — Сергей Михайлович Горчаков оставил ненадолго красоток, чтобы провести воспитательную беседу с сыном.
— Глупости бывают разные, — усмехнулся Алексей. — У некоторых стройные, длинные ноги. Думаешь, маме приятно наблюдать их вокруг тебя?
— Сынок, мама-то — женщина умная. На глупости она внимания не обращает. Даже если это весьма приятные глупости…
Они похожи, отец и сын. В обоих чувствуется порода. Сергей Михайлович выглядит скорее как старший брат, а не как умудренный опытом и морщинами отец. На многое они смотрят одинаково. На красивых женщин, например.
Еще недавно последнюю реплику отца сын подхватил бы как-нибудь так: «Естественно, ведь обращать на них внимание — прерогатива мужчин…»
Сейчас же Алексей подумал о том, что отцу повезло. Не с глупостями, разумеется, а с мамой…
— Кстати, где сейчас твой дружок? — поинтересовался Горчаков-старший. — Как адвокат со стажем, я бы посоветовал ему вести себя тише воды ниже травы. Я недавно пообщался с его будущим тестем. И понял, что он очень недоволен той историей. Олегу надо быть осторожнее. Министр намекал, что может и слежку организовать, и телефоны его прослушать. Все, что угодно, лишь бы отвадить от него дочь…
— Насколько я знаю, девушка любит поступать назло папочке, — заметил Алексей. — Так что старания будут напрасны.
Ему ли не знать, сам был таким. «Горчакова и партнеров» основал отец. А сын не торопился становиться респектабельным юристом. Сначала его тоже больше привлекал ресторанный бизнес: официантки, тусовки, выпивка за счет заведения. Но потом у отца случился инфаркт, и сыну пришлось протрезветь и вспомнить кодексы.
— Все зависит от компромата, который удастся накопать, — возразил отец. — На некоторые вещи глаза не закроешь. Так что будьте осторожнее. Я бы не хотел, чтобы ваши похождения обсуждали на правительственном уровне.
— Папа, какие похождения? — возмутился Горчаков-младший. Все-таки иногда респектабельность не помешает. — Что за наветы? Мы тут благотворительный концерт устраиваем, а не оргию.
— Отлично, сынок. — Отец сделал вид, что поверил в чудесное перерождение своего шалопая, да и чужого тоже. — Да вы с Олегом просто пай-мальчики. Надеюсь, и после концерта оргии не будет…
— Что же вам все неймется-то, Екатерина? — с кривой усмешкой спросил Олег Черкасский. — Вот зачем вы сюда забрались? Написано же: посторонним вход запрещен. Что же вы не можете мимо пройти, все время вмешиваетесь? А с виду рассудительная барышня, тихая. В вашем омуте не черти водятся, а какие-то добровольные помощники милиции. Почетную грамоту с Петровки, 38 хотите?
— Если бы я прошла мимо, вы бы убили Милу. — Катя старалась не бояться.
Раньше надо было дрожать. Сидеть дома и дрожать. А не шататься по техническим помещениям в обществе убийц и их оруженосцев.
И все-таки Черкасский. Интуиция не подвела. Катя задержала тогда преступника. Никакое это было не недоразумение. Недоразумение, что его отпустили. Поверили в этот бред с игрой. Но ведь Мила подтвердила его слова. Впрочем, она могла и не знать, чем закончится его эротическая фантазия. Пакт о ненападении между СССР и Германией тоже имел далеко идущие последствия: пол-Европы прошагали, полземли…
Но, с другой стороны, зачем все это Черкасскому? Он же и так главный игрок. Зачем ему параллельная цепь событий? Здесь нет логики. Просто Катя действительно подозревает всех. А ее второй босс мог случайно заглянуть сюда. Да хотя бы в поисках фотографа, которому фирма деньги платит не за то, что он прячет в кофрах стволы и шатается по балконам. Может быть, бояться не поздно, а рано? Черкасский просто иронизирует, ей лишь послышалась в его тоне угроза…
— Влад, ты свободен, — кивнул Олег фотографу. — Дальше я сам.
Что сам?! Они остались на балконе вдвоем. Черкасский смотрел на Катю насмешливо, как на кактус без колючек. Сколько ни старайся, все равно не уколешь.
— Убил бы я Милу, не убил бы я Милу. Вам-то, Катенька, что за дело? — лениво поинтересовался он. — Не шныряли бы вы по коридорам да балконам, устраивали бы лучше свое женское счастье. Оно ведь не в том, чтобы Милу спасти? Или хотя бы пили бы шампанское сейчас в буфете. Где вы еще не «Советское» попробуете?
— Вам не про «Советское» шампанское надо думать, гражданин Черкасский, а про советский суд, самый гуманный в мире, — не осталась в долгу Катя.
Помирать, так с музыкой!
— Суд, Катенька, для лохов. А победителей, как известно, не судят. И речь не только о том, что еще мой дедушка на службе советскому народу и коммунистической партии успешно победил нищету в отдельно взятой семье. А еще и о том, что лично я победил серость и скуку. Так что все у меня будет в порядке, дорогуша. Жаль, о вас такого не скажешь. У вас закружится голова, и, скорее всего, вам придется рухнуть с этой верхотуры. Но ничего, потеря небольшая. Лешка, конечно, еще немного помучается чувством вины, если решит, что вы покончили с собой, не сумев пережить наш маленький розыгрыш. Однако Светик сумеет его утешить, не сомневайтесь…
Вот вам и прямая и явная угроза. Дождались. И двух мнений здесь быть не может.
— Но разве я вписываюсь в ваш сценарий? — удивилась Катя. — У меня дворянских корней нет.
