— Давайте выпьем за вид из окна, — сказал Горчаков. — И за то, чтобы все менялось, кроме него. Вы вот долгие годы не общались с тетушкой. Теперь пообщались. Люди должны давать друг другу еще один шанс.
На что он намекает? Она не даст ему больше шансов одурачить себя.
— Ваша бабушка просила ей позвонить. Она волнуется, — сменила тему Катя. — Да и ваша невеста вас обыскалась.
— Я позвоню, — кивнул Алексей. — Завтра, вернее, уже сегодня. А сегодня, вернее, уже вчера мне надо было побыть одному. Попрощаться. И с Колькой, и с Олегом. Потому что там, на балконе, это был уже не Олег…
— Я понимаю. — Катя видела, что это не пустые слова. Слишком тяжело они выговариваются. Даже шампанское не помогает.
Алексей посмотрел на нее печально и серьезно и спросил:
— Вы простите меня, Катенька?
— Мне не за что прощать вас. Я сама во всем виновата. Если это и было мошенничество, то потерпевший являлся соучастником афериста. Он был рад обманываться. Так что давайте просто забудем об этом.
— И вы не дадите мне шанса?
— Шанса на что?
— Для начала пригласить вас на нормальный ужин.
— Зачем вам это надо, Алексей Сергеевич? Грехи можно не замаливать. Я просто забуду о них.
— Я не привык объяснять, почему хочу поужинать с девушкой. Хочу и все.
Он говорил так, будто действительно считает ее девушкой, которую парень на «феррари» может запросто пригласить в ресторан.
Но она почему-то поверила ему. Возможно, все дело в том, что не было киношных признаний типа «Встреча с тобой изменила меня. Я понял, что истинная красота не в бюсте Памелы Андерсон, а в твоей чистой душе».
«Хочу, потому что хочу» — это вполне в духе Алексея Горчакова. Так что на этот раз обошлось без обмана. И Катя ответила:
— Завтра, вернее, уже сегодня вечером я, пожалуй, буду достаточно свободна и голодна, чтобы поужинать с вами…
Ужином они, конечно, не ограничились. Был еще завтрак в постель…
