представить себе, что раньше люди всю жизнь находились в таком лоботомизированном состоянии! Впрочем, им было легче — они не знали, чего лишены.
Однако в другом Моника ошибается: я не сидела сложа руки и не умирала от голода. Тренировки по «спортивному выживанию» не прошли для меня даром. Робинсоны оставили кучу мусора на границе между нашими владениями. (Что вполне понятно.) На первый взгляд там не было ничего особенно ценного: сотня килограммов ненужных деталей, пруд с органическими отходами — меня чуть не стошнило от одного его вида — и несколько алмазных резаков. Резаки оказались достаточно острыми, чтобы ими подровнять волосы. Каждый весил около пятисот граммов, и я насадила их на деревянные ручки. Кроме того, я нашла несколько лопат на куче каменной пыли в самом центре города.
Помнишь, выбравшись из стасиса, мы заметили нескольких хищников? Если они все еще здесь, то, вероятно, где-то прячутся. Прошло несколько недель, и я начала себя чувствовать в относительной безопасности. Мои силки срабатывали, хотя не всегда так хорошо, как во время спортивных соревнований; природа еще не совсем оправилась после проведенной нами операции по спасению пузыря Мирников. Как мы с тобой и планировали, южная галерея замка осталась вне стасисного поля. (Тебе показалось, что она еще недостаточно старая.) Это всего лишь голый камень, лестницы, башни и залы, но из них получилось хорошее убежище.
Я не помнила, когда ожидалась очередная проверка, поэтому решила послать тебе сообщение. У основания главной лестницы, между деревьями, я построила большую раму и влажным пеплом вывела трехметровыми буквами надпись «ПОМОГИТЕ». Монитор над библиотекой не может ее не заметить. Мне удалось закончить работу за неделю до срока.
Девяностый день был в сто раз хуже, чем ожидание приговора суда. Я сидела возле своего знака и наблюдала за собственным отражением на поверхности пузыря. Леля, ничего не произошло! Цикл мерцания превышает три месяца, или контрольные приборы вообще не делают проверки. Никогда в жизни мое лицо не вызывало у меня такого отвращения, как в тот день, когда я видела его в идеальном зеркале серебристой сферы.
Марта, естественно не сдалась. На следующих страницах она рассказывала о том, как построила такие же сигнальные знаки возле домов всех выстехов.
Прошел сто восьмидесятый день, пузырь по-прежнему на своем месте. Я ужасно много плакала. Мне так тебя не хватает. Игры в выживание — веселая забава, однако наступает время, когда они надоедают.
Придется мне подготовиться к более долгому ожиданию. И сделать новые знаки, надежнее прежних. Я хочу, чтобы они продержались по крайней мере сто лет. Интересно, сколько выдержу я ? Без медицинского обеспечения люди жили около века. Я поддерживала свой биологический возраст на уровне двадцати пяти лет, так что мне осталось лет семьдесят пять. Не имея базы данных, нельзя быть ни в чем уверенной, однако мне кажется, что семьдесят пять — это нижняя граница. Должно ведь еще сохраниться действие моего последнего омоложения. С другой стороны, старики были очень хрупкими, не так ли ? Если мне придется заботиться о собственной безопасности и добывать себе пищу, это может стать серьезным фактором.
Хорошо, настроимся на пессимистический лад. Предположим, я смогу прожить только семьдесят лет. Каковы мои шансы на спасение ?
Можешь не сомневаться, я много об этом думала, Леля. Столько всего зависит от того, чем была вызвана эта катастрофа, — а все ответы находятся с твоей стороны пузыря. У меня есть идеи, но без базы данных я не могу даже оценить, насколько они разумны.
Марта составила цепочку случайных ошибок, вследствие которых она осталась вне пузыря, а все автоматическое оборудование — внутри. Кроме того, она рассмотрела и те варианты недоразумений, которые привели бы к изменению периодичности контрольного цикла. Однако единственным разумным объяснением случившегося был саботаж; Марта не сомневалась, что кто-то решил ее убить.
Я не сильна в технической стороне вопроса, но вряд ли период мог быть очень сильно увеличен. Кроме того, у нас есть электронное оборудование в других местах: в зонах Лагранжа, рудниках Вест-Энда, возле пузыря Мирной Власти. Если мне повезет, то в следующие семьдесят пять лет там будут проведены проверки. А еще мне кажется, что мы оставили несколько автоматических генераторов в реальном времени в Канаде. По-моему, в этом времени существует перешеек, который ведет в Америку. Если я смогу туда добраться, может быть, мне удастся спастись.
Так что большую часть времени меня не покидает оптимизм. Но представь, что мне не повезло, и ничего не вышло. Значит, я стала жертвой убийцы, а еще я опасная свидетельница. Хотя ты не получишь записей Фреда, посвященных вечеринке у Робинсонов, тебе все равно про нее расскажут. Это единственная зацепка, которая у меня есть.
Не допусти гибели нашей колонии, Леля.
Глава 7
Утро допроса Моники Рейнс началось не слишком удачно.
Бриерсона разбудил дом, оповестив его, что Делла уже ждет на улице. Вил простонал, медленно пробуждаясь от тяжелых утренних снов, затем посмотрел на часы и скривился.
— Прошу прощения. Я сейчас спущусь.
Собственно говоря, кто придумал, что нужно так рано начинать?.. Тут он вспомнил, что сам и принял это решение и что оно каким-то образом связано с временными зонами.
После душа стало немного легче. На кухне в глаза бросилась коробка продуктов в яркой разноцветной упаковке. Пятьдесят миллионов лет… Говоря, что обеспечивают колонию уровнем жизни двадцать первого века, Королёвы не шутили. Автоматические фабрики работали по тем же программам. Однако ощущение было скорее странным, чем приятным. Вил засунул коробку в сумку. Почему-то он решил, что должен взять побольше еды, ведь они с Деллой отправляются чуть ли не на другой конец мира. Впрочем, наверняка они вернутся назад через пять часов, даже завтрак не стоило брать с собой. Вил дал последние инструкции домашним автоматам и вышел в утреннюю прохладу.
Утро было таким прекрасным, что любители подольше поспать вполне могли бы принять решение изменить своим привычкам, если бы только смогли так рано проснуться. В лучах солнца зелень вокруг дома казалась особенно яркой и сочной. Все вокруг сверкало чистотой и первозданной прелестью. Вил перешел через заросшую мхом улицу к закрытому флайеру Лу. Два робота-защитника — один от Елены и один от Деллы — покинули посты над домом и медленно поплыли вслед за ним.
— Эй, Вил! Подожди минуточку. — Дилип Дазгубта, стоявший возле своего дома, помахал ему рукой. — Куда это ты направляешься?
— В Калафию, — крикнул Вил.
— Ого! — воскликнул Рохан.
Братья уже успели встать и одеться. Они подбежали к Вилу.
— Продолжаешь расследовать убийство? — спросил Дилип.
— Ты ужасно выглядишь, Вил, — сообщил Рохан. Бриерсон проигнорировал заявление Рохана.
— Угу. Мы летим повидать Монику Рейнс.
— О! Так она под подозрением?
— Нет. Нам нужно установить кое-какие факты, Дилип. Я хочу поговорить со всеми выстехами.
— Ясно…
Дилип был явно разочарован, как болельщик, любимая команда которого не оправдывает ожиданий. Еще несколько дней назад к этому разочарованию примешивался бы страх. Все тогда были на взводе, полагая, что гибель Марты является лишь прелюдией к массированной атаке на их поселение.
— Вил, я не шучу. — Рохана совсем не просто сбить с толку. — Ты и в самом деле ужасно выглядишь. И дело не в том, что сейчас еще очень рано и все такое. Не позволяй этому проклятому расследованию полностью поглотить тебя. Ты начинаешь отдаляться от друзей. Нельзя все время проводить в одиночестве, Вил… Сегодня, например, мы собираемся на большую рыбалку у Северного побережья. Ее организовали Мирники. С нами поедет этот тип Генет — на случай, если попадется что-нибудь такое, с чем мы не сможем справиться. Честно говоря, я не понимаю, почему у правительства такая плохая репутация. И Мирники, и ребята из Нью-Мексико объединены в нечто вроде клуба или студенческого братства. Они так дружески общаются со всеми.
И не забывай, Вил, мы начинаем здесь новую жизнь. Большая часть человеческой расы связана с одной
