проникавший сквозь полог листвы, не давал тени. Периодически сверху падали отдельные листочки или веточки. Никаких животных мы не встретили; если не считать опушки леса, пауки предпочитали устраиваться на листьях деревьев. В лесу росли исключительно палисандровые деревья — никакой другой растительности. Землю покрывал толстый ковер опавших листьев и, возможно, останков пауков. От ходьбы в воздух поднимались чуть более густые клубы мелкой зеленой взвеси, которой и так был насыщен воздух. Стояла почти полная тишина. Изумительно красивое место, да и идти по палисандровому лесу было удивительно легко.
Теперь ты понимаешь, почему я нервничала, Леля? Всего в нескольких сотнях метров вниз по склону в густых джунглях бушевала жизнь. Должно быть, в палисандровом лесу таилось что-то очень страшное, если сюда не заходили животные и не попадали посторонние растения. Мне, как и прежде, мерещились армии кровожадных пауков, высасывающих все соки из несчастных путников.
Первые несколько дней я вела себя очень осторожно, стараясь держаться поближе к северной окраине леса, чтобы слышать доносившиеся из джунглей звуки.
Довольно быстро мне удалось заметить, что граница между джунглями и палисандровым лесом является зоной военных действий. Чем ближе к границе, тем больше на земле «трупов» обычных деревьев. Сперва это какие-то сгнившие куски древесины, которые даже и за деревья-то трудно принять; ближе к границе на глаза попадаются целые стволы, некоторые из них еще продолжают стоять. Паутина полностью скрывает их листву. Грибы красивых пастельных тонов толстым слоем покрывают ствол дерева.., но обезьяны никогда их не едят.
Еще немного, и ты выходишь из-под палисандровых деревьев. Начинаются джунгли, которые отчаянно бьются за свою жизнь. Здесь паутина самая густая, она, словно покрывало из серебряной сети, лежит на верхушках деревьев. Битва бурлит именно там, деревья пытаются пустить побеги поверх паутины, а пауки снова их накрывают. Знаешь, как быстро все меняется в джунглях? Растения тянутся к солнцу, стараясь выбраться из тени, вырастая за сутки на несколько сантиметров. Паукам нужно очень торопиться, чтобы не отстать. Потом я часто сидела на границе между палисандровым лесом и джунглями и наблюдала за этим полем боя. Иногда мне казалось, что паутина буквально кипит — с такой быстротой возникали новые шелковые нити.
Там, на границе между палисандровым лесом и джунглями, иногда встречались животные. Паутина перекидывалась с одного дерева на другое, черная от застрявших в ней насекомых. Для более крупных животных шелковые нити не представляли серьезного препятствия. Змеи, ящерицы, похожие на кошек хищники — я видела их всех в тридцатиметровой зоне, идущей вдоль границы палисандрового леса. Однако ни нор, ни берлог мне не удалось найти ни разу. Животные либо спасались бегством, либо гнались за кем- нибудь, либо были очень больны. Здесь не было зверей, которые могли бы напугать мелких животных; просто никто не хотел находиться поблизости от палисандрового леса. Сейчас у меня есть кое-какие теории, но тогда прошла почти неделя, прежде чем я сообразила, в чем тут дело.
Один или два раза в день мы подходили к границе джунглей. Здесь я охотилась, и мы собирали ягоды, которые нравились обезьянам. На ночь устраивались, отойдя на несколько сот метров в глубь палисандрового леса — другие животные не смели заходить так далеко. До тех пор, пока мы оставались внутри этого загадочного леса, нам удавалось довольно быстро продвигаться вперед. Умершие палисандровые деревья быстро превращались в труху, которая вдобавок сглаживала неровности почвы. Единственным препятствием оставались ручьи, часто пересекавшие нам дорогу. Вода сама по себе была чистой, хотя в тех местах, где русло расширялось и течение становилось медленнее, на поверхности возникал знакомый зеленый налет. Рыба в ручьях водилась.
Обычно я без колебаний пью из ручьев, даже в тропиках; здесь я проявила осторожность — у первого ручья стала ждать решения экспертов. Мои обезьянки принюхались, сделали по паре глотков, а затем прыгнули в воду. Уже через несколько секунд они сумели обеспечить себя обедом. С тех пор я, толкая перед собой тележку, смело входила в лесные ручьи.
На пятый день Хьюи захандрила и отказалась вылезти из повозки поиграть. Дьюи и Льюи ласково гладили ее, но она не обращала на них внимания. На следующий день и самцы стали такими же вялыми и равнодушными. Они начали хрипеть и покашливать. Именно этого я и ожидала. Пришла пора решать серьезные вопросы. Я перешла границу джунглей и нашла подходящее место для лагеря. Здесь было хуже, чем в палисандровом лесу, но совсем рядом располагалось озеро. К этому времени мои спутники настолько ослабели, что мне пришлось самой ловить рыбу, чтобы их накормить.
Я наблюдала за обезьянками целую неделю, пытаясь проанализировать ситуацию и понять то, что раньше могла сообразить в одно мгновение. Виноват в их болезни зеленый туман — в этом я ни секунды не сомневалась. Зеленые частички непрерывно падали с верхушек палисандровых деревьев. Сверху сыпался и другой мусор: кора, листья, останки пауков. Зеленый туман — испражнения пауков. Находясь в палисандровом лесу, ты все время вдыхаешь эту дрянь. Рано или поздно мелкие частички даже самого безобидного свойства, проникая в легкие, начинают влиять на твое здоровье. Я поняла, что пауки пошли дальше. В зеленой дымке содержался какой-то яд. Микотоксины? Слово всплыло в памяти, но, черт возьми, больше я ничего не могла вспомнить. Проблема заключалась не просто в раздражении слизистой оболочки; очевидно, ни одно из живых существ не научилось бороться с этим ядом. Однако действовал он не молниеносно. Обезьяны-рыболовы продержались в лесу несколько дней. Вопрос: как быстро яд проникнет в более крупное животное (вроде твоей подружки) ? И прекратится ли воздействие яда, если покинуть лес?
Ответ на второй вопрос я получила через несколько дней. Вся троица начала приходить в себя. Вскоре они уже сами ловили рыбу и гонялись друг за другом с прежним энтузиазмом. Так что мне снова предстояло принимать решение, только на этот раз я располагала чуть большим количеством информации. Стоит ли двигаться дальше по палисандровому лесу, стараясь пройти его как можно быстрее? Или мне ничего не остается, как продираться сквозь тысячи километров непроходимых джунглей? Мои «морские свинки» совершенно поправились, и я решила вернуться в лес, по крайней мере, до тех пор, пока у меня не появятся соответствующие симптомы.
Это означало, что я должна оставить Дьюи, Льюи и Хьюи. Надеюсь, здесь им будет лучше, чем там, откуда я их привела. В озере было полно рыбы, ничуть не меньше, чем в любом другом месте. Обезьяны моментально бросались в воду, как только возникала опасность приближения какого-то хищника. В воде же им могло угрожать лишь большое зубастое существо, отдаленно напоминающее крокодила, но оно перемещалось слишком медленно. Конечно, в джунглях на морском побережье обезьянки чувствовали бы себя куда увереннее, но я останусь здесь до тех пор, пока не выстрою для них подходящее убежище.
Я не учла того факта, что мои навыки по спортивному выживанию были получены совсем в другую эру. На сей раз сентиментальность привела к печальным последствиям.
Утром седьмого дня я поняла, что неподалеку умерло какое-то крупное животное. Во влажном воздухе прекрасно распространялись ароматы жизни и смерти, вот и сейчас до меня донесся отчетливый запах разложения. Хьюи и Льюи не обращали на него ни малейшего внимания, гоняясь друг за другом вдоль берега озера. Дьюи нигде не было видно. Обычно, когда остальные обезьяны прогоняли его, он приходил ко мне; правда, иногда он куда-нибудь уходил и мрачно сидел в одиночестве. Я уже начала беспокоиться, когда Дьюи, радостно вереща, выскочил из кустов. В руках он держал здоровенного жука.
Большую часть страницы занимал рисунок. Странное существо отдаленно напоминало жука-навозника, но Грин-Инк сообщил мне, что его длина составляет более десяти сантиметров. Большую часть тела занимало огромное брюхо. Хитиновый панцирь был черным и толстым, изборожденным множеством желобков.
Дьюи подбежал к Хьюи, отпихнув Льюи в сторону. Теперь у него было то, что не мог предложить его соперник. Надо сказать, что на Хьюи жук произвел впечатление. Она ткнула жука в округлую спину и в испуге отскочила назад, когда тот пронзительно свистнул. Страшно довольные, обезьяны стали бросать жука друг в друга, завороженные странными звуками, которые тот издавал. Вскоре от жука пошел какой-то едкий запах.
Мне тоже стало любопытно. Когда я к ним приблизилась, Дьюи схватил жука и протянул его мне. Вдруг он взвыл и бросил жука в мою сторону. Тот ударился мне в правую ногу — и взорвался.
Я даже не знала, что подобная боль существует на свете, Леля. Вряд ли я потеряла сознание, но на некоторое время мир вокруг меня перестал существовать, осталась только боль. Наконец, я пришла в себя
