Девушка замолчала. Фонарь на лбу попутчика потух.
– Кто это?
– Вячеслав и Олеся, – ответил парень. – Марина, ты с кем?
– С инструктором.
Кто бы сомневался. Вместе приехали, вместе и уезжают.
Евгений включил фонарь.
– Вы целы? – спросил Соловьев.
– Более или менее… – пожал плечами Славик.
– Где вы были?! – словно чертик из табакерки выскочила Олеся. – Где вы были, когда нас убивали?!
Прудников не ожидал этого от Садовниковой. Он видел ее в деле, и она была способна постоять за себя в опасной ситуации, но сейчас ее истерика была неуместна. Просто сам Славик был из уравновешенных людей, и подобное проявление агрессии на пустом месте было ему не свойственно. Он думал, что Олеся одна из его отряда флегматиков. Оказалось, нет. Вячеславу даже показалось, что претензии девушки были не к инструктору, а к Марине.
– Тише, тише. – Прудников обнял девушку и попытался успокоить. Но она вырвалась и отошла в сторону.
– Что у вас произошло? – обратился Женя к Вячеславу.
– Борька и Ольга в параллельном ходке. Они ранены. У нас ни аптечки, ни хрена. Я думаю, их надо забрать с собой, – Слава слишком быстро говорил, и, теперь остановившись, он не был уверен, услышали его или нет.
– Мы пойдем за ними, – вдруг сказал Евгений. – Всем идти нет смысла. Олеся с Мариной остаются, а я и Слава пойдем за ними. Возражения есть?
Славик выдохнул, когда оказалось, что возражений нет.
Наташа стояла на выступе и смотрела прямо перед собой.
– Сестренка, иди сюда, – позвал Сергей.
Миша и Соня подошли ближе.
– Давай, Наташа, протяни руку.
Девушка будто не слышала брата. Она все сильнее вжималась в стену. Наташа боялась сделать хотя бы шаг. Ей казалось, что двинься она с места, как выступ рухнет, и она полетит вниз.
– Наташенька, – подключилась к уговорам Соня, – послушай меня, девочка. Ты просто передвигаешь ножку вправо, не поднимая ее. Давай, давай, моя хорошая.
Наташа шевельнула ногой, но тут же поставила ее на место. Нет. Она чувствовала, что смерть рядом. Самсонова даже знала, что умрет сегодня, сейчас.
– Может, станцуешь тогда?
Голос Тимура едва не сбил ее со спасительного выступа.
– Давай. Как ты умеешь, для пацанов.
Парень стоял на противоположной стороне. Стоял? Он висел над ямой, как еще несколько минут назад один из нападавших. И тут Наташе в голову пришла странная мысль.
«А что, если они вместе? Тимур и эта банда. Они хотят их убить… Тимур тоже хочет меня убить».
– За что? – спросила она у парня. Слезы наполнили глаза, и она уже не видела окружающий ее мир. – За что? – только и смогла повторить Наташа.
– Что? С кем она разговаривает? – спросил Мишка у Сергея.
– Сестричка, родная, иди сюда, – позвал в который раз Самсонов.
– Ты же знал! – крикнула Наташа. – Ты обо всем знал!
Наташа в порыве топнула ножкой, и край слегка осыпался. Сергей дернулся, но она этого не заметила. Девушка смотрела на невидимого собеседника.
– Объясни мне, зачем ты это сделал? – спросила Наташа Тимура.
– Потому что ты шлюха! – крикнул призрак. – Вы все гребаные шлюхи! Раз ты согласилась станцевать для меня, то почему бы тебе не станцевать и для моих кентов.
Из темноты за спиной парня появились лица. Какие знакомые, а какие нет. Она многого не помнила с того вечера. Наташа не рассчитала с выпивкой, ведь не каждый день она танцует голая для своего парня. Они были вдвоем. Где прятались его друзья, Наташа не знала. Может, он позвонил им потом, когда Самсонова напилась. Самое страшное было то, что она не перестала раздеваться, когда увидела, что на нее смотрит кто-то еще кроме любимого человека. Это, наоборот, ее подзадорило. Она почувствовала тогда возбуждение и еще кое-что. Наташа тогда почувствовала себя шлюхой, и ей не было от этого противно. Ей нравилось это чувство.
– Потому что ты шлюха! – подвел итог Тимур и развернулся, чтобы уйти.
– Тимур, не уходи, – попросила Наташа и заплакала, – пожалуйста. Я люблю тебя.
Последние слова утонули в плаче.
Тимур потоптался, делая вид, что раздумывает, потом повернулся к ней лицом и улыбнулся.
– Только обещай, что больше не будешь раздеваться ни для кого, кроме меня.
– Обещаю, – Наташа улыбнулась сквозь слезы и шмыгнула носом.
– Ну, тогда иди ко мне, – позвал Тимур и развел руки в стороны. Лица за ним исчезли, потухли будто лампочки.
Наташа на секунду задумалась, а потом шагнула в объятия к любимому.
Борька здоровой рукой поднял свою каску и направил ее на жену. Она сидела опершись о стену.
– Убери этот свет, – раздраженно сказала она.
– Как ты? – Губы слиплись от запекшейся крови, поэтому он смог их разлепить с трудом.
– Ты спрашиваешь, как я?! – выкрикнула Ольга.
«Да она стерва, – подумал Борис. – Надо же, а я и не знал. Надо было что-нибудь подобное устроить перед свадьбой, чтобы увидеть истинное лицо дорогуши».
Он попытался улыбнуться. Улыбка была скорее похожа на предсмертную судорогу. Борька чувствовал, что с каждой минутой слабеет.
– Как я?! – не унималась супруга. – А ты как думаешь? Как я, с четырьмя дырками в пузе?!
Ей было жалко себя. Это было отличительной чертой Оли. Даже с температурой тридцать шесть и девять она слабела и заходилась кашлем при виде мужа. Своей жалости ей было мало. Ей надо было, чтобы все вокруг, включая соседей по лестничной площадке, жалели ее и заботились о ней. В те дни, когда «болела» Оля, в квартире становилось тесно от заботы и любви только ее родственников.
Сейчас помутневшим от боли, но еще не отказавшим ему разумом он понимал, что это не тот случай. Рана действительно могла быть серьезной, но чем он мог ей помочь? Без руки, со сломанной в двух местах ногой и, похоже, отбитыми внутренностями. Борька кашлянул. На подбородок хлынуло что-то теплое. Он вытерся здоровой рукой и посмотрел на бурую слизь. Не четыре дырки, но тоже не слабо, если кровь льется из природных дырок. Ему вдруг захотелось закурить. Он никогда не курил, просто видел в фильмах, как герой, прежде чем умереть, выкуривал последнюю сигарету. Борька попытался рассмеяться собственным мыслям, но кашель снова начал душить его.
– Ой, не начинай, а? – поморщилась Ольга.
«Что это? Я что-то сказал или это реакция на кашель?»
– Не время сейчас болеть, знаешь ли. Может, подойдешь и поможешь мне?
Борька засмеялся. Смех моментально перешел в кашель.
– Тебе еще смешно?!
Шувалов почувствовал, что внутри что-то лопнуло.
В глазах потемнело. Борька не слышал бред, произносимый женой. Ему стало легко, ничего не болело. Только почему-то все еще было темно, будто он провалился в какую-то ватную пропасть.
– Поднимай его, – услышал он.
Голос был знакомым. Боль вернулась вместе с голосом Славки. Борька вскрикнул.
– Тише, братишка, тише, – успокоил его друг. – Ты теперь даже идти сможешь. Больно будет, но зато мы все вместе.
