— Угу, — подтвердила официантка, опуская стекло, чтобы выветрился дым. — Именно так.
— Но кто это сделал?
— Я. В числе прочих.
— А письмо? А книга с фотографиями?
— И то и другое, хотя и с некоторой помощью. И еще я пару раз была Меланией Гилкисон.
— Это была ты?
Она наклонила голову и немного изменила голос.
— «Я ведь не работаю на него двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю».
— Но почему?
Джейн не ответила, лишь с несчастным видом уставилась на стоянку.
— Зачем ты это делаешь?
— Затем, что это моя работа.
— Где Стефани? Это из-за тебя она исчезла? Если ты что-нибудь…
— Нет. — Она покачала головой, коротко мотнула из стороны в сторону, как будто давно уже привыкла экономить движения. — Тут я ни при чем. Я понятия не имею, куда делась твоя жена. Кое-что за последние двое суток — в том числе и это — совершилось вовсе не по сценарию.
— Ты была у меня дома?
— Когда?
— Вчера после обеда.
— Нет. А что?
— Я звонил, пытался связаться со Стефани. Трубку подняла женщина. Она произнесла одно слово: «Изменен».
Джейн Доу потерла лоб кончиками пальцев и сморщилась, словно от боли.
— Это была не я. Господи.
— Но ты ведь бывала у меня дома. Верно?
— С чего ты так решил?
— Потому что когда я задал вопрос, ты не стала ничего отрицать. Ты только спросила, о каком дне идет речь.
— Черт. Наверное, это от усталости, — сказала она. — Да, я была у тебя в среду утром, чтобы закачать фотографии в твой ноутбук.
— Так это ты фотографировала?
— Нет, не я. Один знакомый.
— Как ты вошла в дом?
— У меня есть ключи.
— Зачем?
— Что «зачем»? Слишком много «зачем». Ты бы как-нибудь уточнял.
— Зачем подбрасывать мне фотографии?
— А ты как думаешь, зачем?
— Чтобы моя жена поверила, будто я подглядывал за Каррен.
— Ясное дело.
— Тебе кто-то заплатил за все это?
— Ну, может, ты не такой уж и тормоз.
— Кто? Зачем кому-то коверкать мою жизнь?
— Я не имею права…
Неожиданно, без всякого предупреждения, меня охватило бешенство. Я в жизни не поднимал руки на женщину, но этой мне хотелось вырвать горло, сломать нос, сделать что-то такое, чтобы она запомнила меня навсегда. Я должен был убедиться, узнать наверняка, что этой бабе неизвестно, где находится Стефани, и что та не причинила ей никакого вреда. Я развернулся на сиденье и потянулся к ее шее.
Я даже не успел заметить, как ее рука соскользнула с руля, но в следующий миг она уже вцепилась мне в запястье и дернула на себя с такой силой, что я ощутил, как вытянулся плечевой сустав.
— Если пожелаешь, — сказала официантка, глядя на меня холодными серыми глазами, — я могу вытащить тебя из машины и разобраться с тобой на стоянке. Прямо сейчас. Меня нельзя не заметить, я всегда сумею порадовать толпу зрелищем. Кости трещат, ребра ломаются, волосы у меня растрепаны, грудь торчит, чтобы все видели, как тебя отделала девчонка. Что скажешь? Начнем?
Я пытался отодвинуться, но она была слишком сильна. Джейн смотрела мне прямо в глаза, не моргая. Ее лицо и нижняя челюсть окаменели, подтверждая серьезность намерений, и я чувствовал, как кости моего предплечья постепенно сближаются. Я нисколько не сомневался, что она может и сделает то, чем угрожает.
Но я за свою жизнь встречался со многими людьми, сталкивался лицом к лицу с теми, кто не рассказывал всего, что знает. И я помнил, как выглядят люди, когда пытаются что-то утаить, представить лишь одну сторону дела или затевают игру в покер с парнем, который лично им кажется всего лишь очередным тупицей из множества остальных.
— Ты боишься, — сказал я.
Та заморгала.
— Что ты сказал?
— Ты слышала.
— Знаешь что, я все-таки это сделаю. Я как следует надеру тебе задницу.
— Ты боишься не меня. Признаю, что ты меня сильнее. Довольна? Но ты все равно чего-то до смерти боишься, и, если даже выместишь на мне свои чувства, это никак тебе не поможет.
Джейн еще сильнее стиснула мне запястье, но потом неожиданно отпустила. Отвернулась и уставилась в кирпичную стену перед нами. Соединила средние пальцы с большими на обеих руках. Несколько секунд сидела так, с силой нажимая на пальцы, затем шумно выдохнула.
— Мне надо поесть, — заявила она таким тоном, будто недавнего разговора и не было вовсе, а она просто знакомая моих знакомых, случайно оказавшаяся со мной в одной машине солнечным утром в пятницу. — И тебе, наверное, тоже.
От этой мысли мне сделалось дурно.
— Ну, как хочешь, — она пожала плечами. — Но тебе хотя бы надо попить, иначе этот день с каждой минутой будет становиться все хуже и хуже. Поверь мне, тебе пора уже сильно понизить планку своих ожиданий.
Джейн открыла дверцу.
— Ты идешь или как?
Она довела меня до столика в углу ресторана, каким-то странным, почти жеманным движением смела на поднос остатки трапезы предыдущего посетителя и направилась к прилавку. Дожидаясь своей очереди, достала сотовый и нажала кнопку быстрого набора.
В заведении все было пропитано запахом жареной картошки и кетчупа, а гул стоял, словно на экспериментальной станции под названием «Человеческое радио»: люди жевали, орали на детей, разговаривали по телефону, рыгали, дышали, существовали. Я нечасто захожу в рестораны быстрого питания, по той же самой причине, по которой хожу в спортзал и читаю блоги, посвященные выработке позитивного взгляда на мир. Потому что такими мы и должны быть. Должны питаться правильно, здраво рассуждать, бережно относиться к планете — бесконечные повторения нерелигиозных обрядов убеждают окружающих думать о нас хорошо или же заставляют нас самих думать о себе позитивно. Люди все время ноют по поводу Бога, как нам повезло избавиться от него, однако Он хотя бы время от времени бросал нам кость — посылал богатый урожай или выдавал кому-нибудь билет на Небеса. А вечный надсмотрщик, на которого мы работаем теперь, не верит в такие глупости, как мотивация. Он или она просто использует тебя.
Но у нас со Стеф приняты некоторые ритуалы. Пусть редко, но мы ходим в «Ультра Бургер» или в «Царство фри» — хотя чаще все-таки в «Макдоналдс», — посещаем дешевые заведения, показывая миру, что нам не указ веяния времени и мы сами способны принимать решение. Я вдруг понял, что на самом деле мы не ходили в подобные места уже много месяцев. Я полностью отдался своей программе. Мы оба
