приехал без ничего. Друзья были — они переписывались, посылали друг другу открытки. А больше не знаю.
— Карни, а что это за общество такое? Ты знаешь о нем что-нибудь?
— Понятия не имею. Мне известно только то, что письма приходят уже много лет, Иосиф, спустя два месяца после получения письма, всегда летал в Прагу, а сами бумаги из Чехии у него всегда были заперты в ящике секретера.
— И ты не заглядывала?
— Меня это никогда не интересовало. Ну, встречаются раз в два года старики, что-то там говорят по- чешски — я же видела однажды, мне хватило.
— Итак, давай вернемся к нашим баранам.
— К кому? — переспросила Карни.
— Неважно, — ответила я. — К нашим делам. Что я должна буду делать?
— Полететь со мной в Прагу, прочитать доклад в этом обществе и переводить мне, когда я буду разговаривать о продаже с Изидором Коном.
— Стоп, Карни. Тут же у меня возникли вопросы: о каком докладе идет речь? На каком языке я его буду читать, и что я скажу, почему именно я читаю? И еще: что ты собираешься продавать?
— Муж работал над докладом перед самой смертью. Он же внезапно умер — пошел на кухню за водой и упал, сердце отказало. А меня дома не было. Поэтому доклад я тебе дам, переведешь его на один из трех языков — русский, чешский или английский. Это официальные языки тамошнего общества. Мне все равно, я не понимаю ни одного. Перед докладом скажешь все, как есть: что Иосиф подготовил доклад, но скоропостижно скончался и что ты его референт, помогала ему в написании. Ну, соври сама что-нибудь по ходу дела, не мне тебя учить.
Мне не очень понравилось ее «соври что-нибудь».
— Нет, Карни, врать я не собираюсь, просто скажу, что я переводчица и по просьбе вдовы перевела доклад. И все.
— Ладно, пусть так, — она махнула рукой. — Теперь что я буду продавать? Вот это проблема, так как я не знаю, что.
— Ты можешь посмотреть в секретере. Вдруг там лежит пакет, а на нем написано: «На продажу в Прагу».
— Тоже верно, — обрадовалась она. — Только вот я не знаю, где ключ, а Иосиф никогда мне его не показывал. Придется попросить Ашера взломать замок. Кстати, где он?
— Понятия не имею.
— Сейчас я его позову, — Карни схватилась за сотовый телефон.
— Подожди, — остановила ее я, — мы не договорились о стоимости моих услуг.
— Хорошо, — согласилась она. — Тебя устроит …
И она назвала сумму, в три раза больше моих самых смелых ожиданий. Но я умею держать себя в руках.
— Это, разумеется, оплата моих услуг, помимо самолета, гостиницы и пансиона. Я тебя верно поняла?
— Конечно.
— У меня будет отдельный номер.
— Хорошо. Так ты согласна? — нетерпеливо спросила она. — Думаю, что за три-четыре дня это хорошая цена.
— Согласна, — кивнула я. — Только ради тебя, дорогая Карни. Когда летим?
— Послезавтра. Бьеннале начинается через три дня. Официант, счет, пожалуйста!
По дороге домой я купила большую дорожную сумку — давно было пора, вот и представился случай.
Дашка лежала на диване, грызла фисташки и не отводила взгляда от телевизора.
— Мам, посмотри! — закричала она вместо приветствия. — Израиль на третьем месте в мире по ожирению детей!
— А кто на первом-втором? — спросила я.
— США и Греция.
— Странно, а почему Греция? — удивилась я.
— Мама, я, наверное, толстая… — Дашка вскочила с дивана и принялась крутиться передо мной.
— Ах, оставьте ваших глупостей, — отмахнулась я. — Слушай, дочь, что я тебе скажу: я уезжаю в Прагу.
— Надолго?
— Дня на четыре. Это по работе. Меня наняли переводить.
— С чешского? А ты его знаешь?
— Немного.
— Молодец! Привези мне что-нибудь.
— Договорились. Но и ты чтобы суп ела. А то переместишь нашу страну на второе место, перед Грецией.
Денису я рассказала о поездке за ужином. Он неторопливо пережевывал кусочек филе рыбки под вычурным названием «Принцессы Нила», в то время, пока я пересказывала ему историю Карни.
— Что-то меня тут настораживает, — сказал он мне. — Пока не пойму что.
— Может, ее биография? — спросила я.
— Нет, не только, хотя с кем не бывает.
— Деньги, которые она мне пообещала?
— Тоже нормально, хотя попроси аванс.
— Тогда что?
— Вся эта история с непонятным обществом потомков бен-Бецалеля. Какой-то доклад, пакет, сделка… Ты уверена, что хочешь в этом участвовать?
— Мне предложили переводить, — насупилась я. — Я и буду переводить, а не заниматься куплей- продажей. Это пусть Карни сама суетится.
— Вот и правильно, — одобрил Денис. — Кстати, ты знаешь, что в Иерусалиме живет одна сумасшедшая старуха, называющая себя праправнучкой славного раввина?
— Нет, не знаю, а почему она сумасшедшая? Тем, что приписывает себе родство?
— Как раз родство настоящее, у нее и бумаги все есть — я в «Едиот Ахронот» читал. Просто она как- то наняла здесь бандитов, заплатила им деньги за то, чтобы они поехали в Прагу, выкопали прах бен- Бецалеля и перезахоронили его в Иерусалиме.
— И как?
— Никак. Бандиты деньги взяли и тут же заложили ее полиции. Ладно, пошли баиньки, утро вечера мудренее.
Но утро мудренее не стало.
Я еще спала, когда раздался телефонный звонок и незнакомый мужской голос сказал:
— Валерия, доброе утро, это Ашер. Будьте любезны, дайте мне номер вашего загранпаспорта, я заказываю билеты на самолет.
— Подождите, Ашер, к чему такая спешка? Я еще не получила аванс, не увидела доклад, который буду переводить, так что я еще не дала согласие на поездку.
В трубке немного помолчали, потом мой собеседник ответил:
— Я сейчас за вами заеду. Адрес я знаю.
Карни жила в прибрежном районе, в двухэтажной вилле, отделанной белым песчаником. Мы прошли по гравийной дорожке, окаймленной бордюром из цветов, и остановились у двери. Ашер достал ключи и отпер дверь.
— Прошу, — сказал он.
Интересно, какую роль играет этот человек в ее жизни?
