Я человек, как и все, но между мной и другими людьми поставили стену. Прозрачную. Я могу видеть, слышать, наблюдать, но мне не слиться с толпой. Мне не обнять любимого человека. Сколько бы я дал, чтобы перетянуть кого-нибудь на свою сторону! За стену. Но это жестоко. И я не буду этого делать.
Говорят, в Вечности и Вселенной всегда есть только двое, предназначенные друг для друга. Две души, которые могут встретиться или не встретиться в этой жизни. Всегда двое. Люди, подходящие друг другу, как два соседних кусочка паззла, как Ян и Инь…
И вечное проклятье, когда одна душа «старше» другой. Когда они живут в разных мирах. Только редкие встречи, как вылазки по ночам. И каждый раз меня не узнать. Я помню, и мне мучиться, не умея плакать. И бессмысленно обращаться к Богу… кто выше? Вселенский Разум? Этот гигантский энергетический сверток в центре? Все мы там будем в конце пути… чтобы вновь быть раздробленными на крупицы и все начать сначала… тогда уже я буду «младше», и все останется, как было.
Загнило, зашло в тупик. Дурацкое устройство Вселенной. Чертова иерархия душ. Сломать, сломать все и построить заново! Это шанс. Он за судьбой этого мирка, что есть ладонь, закрывающая горизонт, просто потому, что она ближе. Это выбор. Выбор, встающий передо мной уже в который раз… но разрушить все… у меня не хватит смелости. Да и стоит ли рушить то, чего просто не понимаешь?
Реши за меня. Обними меня, дай уснуть на твоих руках. Забыться на один короткий сон, день или ночь…
Ты не узнаешь меня снова, а я тебя разгадал…
18
Дурень, дурень, что же ты делаешь?!
Ты не убиваешь сам никогда, но подгоняешь все обстоятельства так, чтобы убить. Даже когда не желаешь смерти кому-то конкретно. Но одна твоя мысль, пусть даже невольная — и частицы мироздания вздрагивают, а этого достаточно, чтобы в мире, как в калейдоскопе, сложился новый узор. То, что все мы сделали бы, сгорев дотла, у тебя получается мимоходом. И этот дар ты считаешь проклятьем, и на него ты закрываешь глаза!
Ты не убиваешь сам никогда. Хотя убить напрямую, чистой силой было бы и проще и честнее. Но ты боишься. Это решающий рубеж для тебя. Боишься, что выпустив эту силу один раз, уже не сумеешь остановиться. Ты бежишь от себя. Ты боишься себя. Ты слаб, Ройхо. И у тебя большие неприятности с психикой. Даже удивительно, как душа, достигшая столь высокого уровня, может оставаться до сих пор иррациональной и негармоничной? Ты несвободен. Привязал себя навеки к человеческой расе, впитав ее черты, рехнувшись, как сами люди. Зачем? Ну что тебя туда тянет?
А что меня тянет к тебе? Любовь? Ненависть? Жалость? Память? Мы были счастливы когда-то. Иллюзия единства душ… но ты всегда был закрыт от меня. И в тебе творилось что-то страшное. Ты забывал об этом. Старался забыть. Научился отодвигать память на второй план. Это была иллюзия, но иллюзия, которую мне всегда хотелось вернуть…
Я теперь понимаю, что все мои жестокие мысли к тебе, мое стремление соперничать, и даже переделывать тебя имели целью вернуть ушедшее. Я тоже умею мечтать, что бы ты ни говорил. Я мечтаю помочь тебе разобраться, открыть себя миру, найти свой баланс… мы были бы прекрасной парой, пусть я много «младше». Но настоящее (а не иллюзия) единство душ стало бы прекраснейшим союзом, полетом гармонии, что волнами прошла бы по просторам мира. Зачем рушить, зачем ломать, когда можно совершенствовать? созидать?
Я выхожу из игры. Ты выиграл, как всегда, не ведая об этом. Может быть, ты еще ужаснешься, какой ценой выиграл… ты воспринимаешь смерть не так, как мы. Особенно сейчас. Да, я все знаю, и знаю, что ты не слышишь меня и не хочешь слышать. Пусть это будет письмом, «прочтешь», когда вернешься…
19
— Ив, расскажи мне про Кодекс.
— «Невидимок»?
— Нет, вообще.
— Ты что, серьезно?.. Память отшибло, когда головой треснулся? Да?
— Считай что так.
— На Кодексе и Клане мир держится, приятель. Если бы этого не было, начался бы полный беспредел. Вымерли бы все давно. Кодекс у каждого клана свой, но любой Кодекс — как закон Стаи. Помогай слабым твоего или, там, союзного клана — и тебе помогут, когда будешь слаб; воюй с врагами, не предавай, мсти за погибших, мсти тем, кто нарушает Кодекс. И все в таком духе.
— Спасибо за информацию. Просто интересно было узнать твое мнение… — Денис захохотал, как будто ему только что рассказали анекдот. — …и спасибо за нож. Лови, кидаю обратно.
— Хватит играть на моих нервах, «Чайка», — огрызнулся Ив, — Не люблю психов. И приколистов, вроде тебя.
— Расшатанные нервы. Плохо для солдата, — иронически заметил Денис. — Давно не спал, да?
К нему, похоже, вернулось то хищное кошачье чувство… только теперь в виде желания словесно поиздеваться над кем-нибудь, забавы ради поиграть на чьих-нибудь нервах… наверно, откат, чего еще можно ждать от того, кто совсем недавно смотрел в глаза смерти и чудом вернулся…
— Да.
— Кошмары снятся?
— …да…
— Проклятое место?
Ив посмотрел на Дениса исподлобья, взгляд говорил сам за себя: «Убью гада, только скажи еще слово»…
— Да, — невероятно спокойно произнес Ив. Справился с эмоциями. Настоящий «Невидимка»… — Ронка тебе свой сон рассказывала? Я видел то же самое. И больше не хочу это видеть.
— А в чем же тут кошмар?
— Ясно. Она любит пропускать по половине рассказа… это не сон, а они не люди, понимаешь? Когда это до меня доехало, я, наверно, поседел, что, незаметно?.. они — те, которые утаскивают… мы с Ронкой чуть в снегу не уснули насмерть.
— А потом вы нашли меня. Вот и все твои расшатанные нервы, — заключил Денис.
— К чему ты клонишь? — подозрительно глянул на него Ив.
— Таинственный одинокий странник… — намекнул он.
— Не гони чушь. Рон тебе верит, и я спокоен. Как море в штиль.
— Тогда ложись вздремни, — еще один коварный намек.
— У-у-у, достал ты меня, — устало и скучно вздохнул Ив. — Сгинь отсюда куда-нибудь… на, кипяток Ронке отнеси. И консервы…
— Йес, сэр… — Денис снова рассмеялся, только тише. Надоело пацана терроризировать…
Кто-то прошмыгнул из одного угла в другой. Бесшумное движение, заметное лишь уголком глаза. Мсти… хорошее правило. Припомним… ну, только двинься еще раз, хищная бестия…
Насквозь промерзший чердак был очень-очень старым, да и весь дом был построен явно до Войны.
