Утром Алини, Тикка и Юлана увидели своего брата совершенно другим. Казалось, в его душе произошло что-то чудесное. Он был светел, как солнечный день, и глаза его излучали невидимое простым взглядом, но ощутимое чуткой душой сияние. Он понял, нашел наконец то, чего ему всю жизнь так не хватало; преобразился… и теперь, с трудом подбирая словесное описание пережитому, пытался рассказать о нем сестрам. Они слушали, но ни единым словом, ни единым жестом не выдали того, что им знакомы эти слова: ведь то же самое они втолковывали брату много лет, пока он скитался от одного мастера к другому и искал свой абсолют… но тогда он был слеп и не слушал. И тем более велик учитель Макс, что сумел открыть ему глаза…
Глава двадцать пятая. Любимая суббота
Я слеп. Когда погиб мой единственный сын, слезы горя иссушили мои глаза, но, благодаря милости Высокого Неба, открыто мне было иное зрение.
И видел я, как пришел туман с моря и разверзся, оставив на земле темное дитя. Видел я, что дитя это не плачет. Видел я мертвенный холод в детских глазах его. И накрыла его драконья тень. И дракон тот понес весть своим собратьям во все концы мира, и приняли они облик человеческий, скрыв под мягкой кожей свою изумрудную чешую.
А потом видел я конец света, когда треснул мир на две половины, и тьма затопила его. Бессильны были великие миродержцы, и темное дитя взирало на них сквозь пелену тумана равнодушия.
И изрек я братьям и сестрам моим: «Придет темное дитя, чтобы разрушить обитаемый мир, и изумрудные драконы, в облике людей ходящие по этой земле, помогут ему» и велел разнести эту весть во все концы населенного людьми Омниса, дабы обрушились люди на изумрудных приспешников тьмы и остановили всеобщий крах. Слышащий да услышит мой вопиющий глас.
Эдна была поражена красотой и размахом трансволо. Но так поражен бывает романтик, а не прожженный профессионал. Если второй, которому давно приелись все эти мерцающие звезды, отметил бы лишь невероятные десять минут и чрезвычайную юность мага, то сердце первого наполнилось бы простым и искренним счастьем от распахнувшейся перед ним панорамы бескрайнего мира.
Эдна почти ничего не смыслила в магии… именно потому ее радость была так искренна. И Максимилиан любовался этой искренностью, впитывая ее, как впитывает любой свет черный фарх… Милой, доброй девушке не было никакого дела до пресловутых, недостижимых, нечеловеческих десяти минут, за которые он сотворил все это волшебство. И это было прекрасно.
Было двенадцать с половиной часов дня по местному времени. Стояла настоящая южная жара, именно такая, в которую никто из местных и не подумает появиться на пляже. Макс и Эдна неторопливо шли почти безлюдной песчаной кромкой моря. Почти — потому что редкие отдыхающие все же нарушали общую картину запустения: судя по девственной белизне кожи, это были приезжие, еще не имеющие горького опыта общения с полуденным южным солнцем. На странных путников они поглядывали с недоумением. И не потому, что их волновали жуткие шрамы Максимилиана, которому пришлось снять плащ и куртку, чтобы меньше страдать от жары. Возможно, они просто гадали, почему эти двое одеты не по погоде, и тихонько посмеивались над ними. Что до шрамов…
— …Я наложил Чарм, — пояснил Макс Эдне. — Это простенькое заклинание привлекательности. Они ничего не меняет в человеке, просто влияет на восприятие его окружающими: те перестают заострять внимание на недостатках внешности…
— Для меня ты всегда красивый, — почти с вызовом произнесла Эдна.
Макс криво улыбнулся, но ничего не ответил… Хотел бы он знать, что обычно говорят в таких случаях…
— Ты знаешь, где мы? — решил он перевести разговор в иное русло.
— Это Кариба, — Эдна пожала плечиками. — Славный добрый городок у моря. Многие мои родичи живут здесь.
— Угу, — кивнул Макс. — Потому я и открыл трансволо сюда. Здесь тебе будет спокойнее и безопаснее…
— Эй, молодые-красивые! — окликнул их бодрый голос.
Они дружно обернулись и увидели милую пожилую женщину, стоявшую в дверях небольшого бамбукового домишки — в таких обычно продают приезжим прохладные напитки и безделушки.
— …Вы чего одеты не по погоде? Небось, недавно в городе… — продолжала весело тараторить женщина, смешно жестикулируя ловкими загорелыми руками. — И гуляете в самый жар… Заходите. У меня здесь тень, холодный сок, да и одежду вам подберем по сезону…
Эдна вопросительно посмотрела на Макса: так уж повелось у них, что за хмурым пареньком всегда оставалось решающее слово. На этот раз он просто развел руками: мол, почему бы и нет?..
