лихо выкручиваться из самых затруднительных положений.
Путешественники решили, что лучших проводников им не сыскать, и без промедления наняли обоих полковников, скрепив договор отменным пуншем, которого в здешних краях и не видывали.
ГЛАВА 5
— А что собой представляет полковник Билл? — спросил Фрике у инженера, собираясь покинуть шумное заведение. — Он такой же «полковник», как и Джим?
— Не совсем. Одно время он действительно командовал отдельным отрядом волонтеров…note 22 и еще каких!
— Стало быть, он настоящий?
— Это вы сами увидите. Во время войны президент южных штатов Джефферсон Девис решил привлечь на сторону конфедерацииnote 23 индейские племена криксовnote 24 и ирокезовnote 25. Для этой цели он направил к ним своего агента, некоего Альберта Пайка. Это был типичный авантюрист, прошедший огонь и воду. Он успел побывать и прокурором, и следопытом, и газетчиком, и приказчиком и, наконец, траппером — охотником на пушного зверя. В бытность траппером он близко сошелся с индейцами и подружился с молодым техасцем по имени Билл.
Пайк выдавал себя за генерала, а Билла произвел в полковники. Войдя в доверие, эти двое всячески культивировали пристрастие индейцев к торговле неграми. Постоянно спаивая их и суля полную свободу торговать рабами, они сумели завербовать в свою армию около пяти тысяч краснокожих.
Полковник и генерал облачились в шитые золотом мундиры и шляпы с перьями, нацепили роскошные сабли и во главе только что сформированного корпуса выступили в поход для соединения с конфедератской армией Ван-Дорна. Туземцев встретили приветливо, стараясь всячески приспособить к делу. И поначалу все шло хорошо. Вскоре, однако, генерал Куртис, командовавший одной из армий Севера, перешел в наступление, предварив его сильной артподготовкой. Индейцы, не имевшие ни малейшего представления об артиллерии, решили, что ядра сыплются с неба, и разбежались, попрятавшись в лесу, когда же ближе к ночи сражение прекратилось, они вышли из своих укрытий и сняли скальпы со всех убитых и раненых, не делая различия между своими и неприятелем. Эта акция вызвала негодование обеих воюющих сторон. Генерал Куртис направил Ван-Дорну гневное письмо. Опасаясь взрыва жестокости и уступая всеобщему протесту против подобных союзников, конфедератский генерал распустил весь контингентnote 26 краснокожих.
Пайк и Билл соответственно лишились шитых золотом мундиров, шляп с плюмажемnote 27 и роскошных сабель. Первый пристроился чиновником по земельной части, а второй, сохранив любезное ему звание полковника, занялся ремеслом ковбоя, которое вполне соответствовало его независимому характеру и страсти к приключениям.
…На следующий день, точно в назначенное время, полковник Билл явился к Бреванну, который с удовлетворением отметил про себя, что недолгая служба в армии Юга пошла тому на пользу.
Несмотря на то что американец предавался всю ночь безудержному кутежу, он умудрился с утра купить, причем весьма выгодно, добротных лошадей и фуру.
Не посчитавшись со вкусом Фрике, Билл выбрал для него небольшого скакуна местной породы.
Тем временем Джим подлечился от полученных во время драки повреждений весьма своеобразным способом, выпив сразу за четверых ковбоев, что по нормальным меркам хватило бы на десятерых обыкновенных мужчин, затем он подыскал нескольких безработных джентльменов и привел к Андре. Тот отобрал шестерых, изъявив готовность нанять их на три месяца при условии беспрекословного выполнения его приказаний и уважительного отношения к аборигенам.
После этого они все сообща принялись загружать фуру необходимыми для экспедиции провиантомnote 28, оружием и одеждой.
К вечеру сборы были закончены. Нанятые люди проявили себя наилучшим образом, поэтому Бреванн разрешил им пропьянствовать весь следующий день и часть ночи с тем, чтобы двинуться в путь на восходе солнца.
В назначенное время экспедиция покинула Валлулу, напутствуемая добрыми пожеланиями ее жителей.
Первый переход составил сорок километров, то есть ровно половину пути до городка Уэтсбурга. Заночевать решили на холме, откуда открывался широкий обзор и не тянуло из низины болотом.
С рассветом путники двинулись дальше по бескрайним однообразным прериям и вскоре встретили первых туземцев. Фрике был явно разочарован.
Неужели эти оборванцы в грязных лохмотьях, смятых, засаленных шляпах, которые побрезговали бы взять в руки самые захудалые старьевщики, — те самые бывшие хозяева прерий, потомки героев Купера, Майн Рида, Густава Эмара и Габриеля Ферри?
Чистое Сердце, Большая Змея! Где вы?
По-видимому, индейцы уже давно перестали носить изящно расшитые мокасиныnote 29, украшенные бахромой и иглами дикобраза. Вместо них — худые, растоптанные штиблетыnote 30, подвязанные бечевками. Лица не разрисованы яркой краской, а покрыты слоем грязи. Головы не украшены перьями, чтобы дразнить врагов. Длинные, прямые, жесткие волосы неопрятного вида выбиваются из-под потрепанной войлочной шляпы и беспорядочно рассыпаются по лицам, шеям и плечам.
Полковник Билл рассказал французам, что краснокожие до сих пор не упускают случая снять скальп, хотя от романтики периода борьбы с пионерами не осталось и следа. Теперь это вполне обыденное и даже прозаическое дело: молодой «воин» встречает в каком-нибудь глухом месте мирного ирландца-эмигранта или спящего мертвецки пьяного ковбоя и снимает с него скальп. Тем не менее этот трофей, добытый таким подлым способом, торжественно приносится домой, на радость женщинам. Впрочем, если о подобном случае становится известно белым, незадачливого героя преспокойно вешают на первом же попавшемся суку.
Встретившийся нашим путешественникам отряд индейцев насчитывал человек двадцать, вооруженных кто скорострельными винчестерами, кто добротными пистонными ружьями. Их лошади были неказисты с виду, зато быстры и выносливы.
Несмотря на предупреждения обоих полковников, Андре дал туземцам поесть и угостил виски.
— Вот что я вам скажу, — делился наблюдениями Билл, — у этих краснокожих напрочь отсутствует чувство благодарности. Ни в коем случае нельзя им показывать, что у тебя имеется запас крепких напитков. Чтобы завладеть огненной водой, они не остановятся ни перед чем.
— Вам все представляется исключительно в дурном свете.
— Я забочусь, господа, только о том, чтобы ни у меня, ни у вас не сняли скальпы. Правильно я говорю, Джим?
— Абсолютно правильно, Билл.
Бреванн заговорил с индейцами по-английски. Их вождь вполне вразумительно ответил, что его зовут Красный Пес и что он принадлежит к племени Просверленных Носов.
— Скажи лучше: отъявленных плутов, — перебил его полковник, все больше мрачнея.
Что касается бизонов, то вождь заверил: по ту сторону Снейкаnote 31 их великое множество.
— Это как раз то, что нам нужно. Не правда ли, полковник? — обрадовался Андре.
— Не верю я им, — буркнул ковбой. — Они врут. Вы в этом сами убедитесь.
Вскоре путешественники дружески простились с индейцами, а спустя некоторое время благополучно прибыли в Уэтсбург.
На следующий день вечером они уже были в Туканноре, сожженном дотла, как рассказывал портлендский клерк, разбушевавшимися ковбоями. Население городка ютилось в наскоро сколоченных из досок бараках и палатках. На всем лежала печать недавнего погрома.
После встречи с краснокожими ковбой стал еще более подозрительным. Он ежеминутно твердил о своих опасениях, что казалось особенно странным в устах закаленного вояки.
