чего грузиться-то — гуляй, пока молодой… А с другой стороны, вот так скачешь, скачешь, меняешь их, как перчатки… одна, другая, третья… и вдруг в какой-то момент понимаешь, что сам никому из них на фиг не нужен. Может, это старость так наступает?
— Просто ты никого по-настоящему не любил. Может быть, я ошибаюсь, только мне кажется, ты боишься, что тебя не полюбят. Замкнутый круг.
— И что мне делать?
— Чтобы добиться чьей-то любви, надо самому научиться любить.
После этих слов Волгин целиком погрузился в свои мысли. Видимо, то, что сказала Анна, стало для него настоящим откровением, и ему еще необходимо было это осмыслить, дабы понять, как жить дальше.
— Ужин готов! — раздался из-за перегородки, откуда распространялся дразнящий аппетитный запах, клич Мани. — Накрывайте на стол!
Она приготовила жаркое, два салата и десерт. Когда Антон увидел все это, он испытал не меньшее потрясение, чем от слов Анны. Он склонился к рукам Мани и поочередно поцеловал их, восклицая дурашливо:
— Мария! У вас золотые руки!
Маша, не догадываясь, что хозяин квартиры давно не ел ничего вкуснее магазинных пельменей, озадаченно посмотрела на Анну.
— Он не опасен, — уверила ее подруга.
Потом они вместе сидели за столом и поглощали Манины шедевры.
— Мария, а вы замужем? — поинтересовался Волгин, пробуя вслед за салатом жаркое. — Нереальная штука!
— Я — нет, — ответила Маня.
— Горбатого могила исправит, — пробормотала Анна, покачав головой. — Волгин, ты хоть бы меня постеснялся. Еще утром, помнится, ты готов был сделать мне предложение.
— Вы, Анна Владимировна, кажется, замуж скоро выходите? Вот и выходите себе на здоровье, и не мешайте другим устраивать личную жизнь. Короче, не свети, ты нам мешаешь.
Он отложил вилку и, подперев щеку рукой, посмотрел на Маню влюбленными глазами.
— Машенька, а давайте перейдем на «ты»…
Анна толкнула его под столом ногой.
— Вот и делай после этого добро. Ладно, спасибо этому дому, пора и честь знать…
Она поднялась из-за стола. Волгин тоже, намереваясь проводить ее. Внезапно Маша сказала:
— Ань, ты иди, а я еще останусь… помогу Антону со стола убрать, посуду помыть…
Это было удивительно уже потому, что Хворостенко никогда раньше не проявляла инициативы в отношениях с мужчинами. Впрочем, Волгин был способен запудрить мозги кому угодно. В этом деле он слыл непревзойденным мастером. У порога Анна, прежде чем уйти, незаметно для Мани показала Антону кулак.
12
Виктор Морозов гнал свой «лендровер», не считаясь с сигналами светофоров. Такого с ним еще не случалось — чтобы кровь буквально закипала в жилах от животной ярости, охватившей все его существо. Сейчас ему казалось понятным то примитивное чувство, которое испытывал пресловутый мавр из известной пьесы.
Записочка, маленький такой оранжевый квадратик, лежала на тумбочке в прихожей, перед телефонной базой. Видимо, Анна впопыхах забыла ее там. А Виктор взял и прочел: «Антон… ул. Фрунзе… дом… квартира… номер телефона…»
Как в кино: «Анна Сергеевна… Отель „Атлантик“…»
Убил бы!!
И хотя пожар ревности разгорелся вовсе не из-за платка, как случилось в незабвенной трагедии, а всего лишь из-за маленькой бумажки, действие, однако, разворачивалось не менее стремительно и драматично. Сначала Виктор позвонил Анне на сотовый и невинно поинтересовался, где она находится в данный момент. Она ответила, что идет к Маше Хворостенко. Он не стал ничего ей говорить, просто решил съездить по этому адресу и все выяснить. И хотя ему было страшно застать любимую у другого мужика в квартире, а может быть даже, как это ни ужасно, в постели, он все же решил — будь что будет. Пусть лучше все откроется сразу, чем день за днем сходить с ума от подозрений.
Был уже вечер, когда он подкатил на своей машине к подъезду Волгина. Теперь оставалось только проникнуть в дом, когда кто-нибудь войдет или выйдет из парадной. Он заглушил мотор, вышел из машины и стал ждать. Его терпение было вознаграждено: из подъезда выскочил паренек с ротвейлером на поводке, и таким образом Виктор попал внутрь. На пятом этаже он вышел из лифта и нажал на кнопку звонка нужной квартиры. Ему открыл высокий молодой мужчина в трусах.
— Вам кого? — удивленно спросил тот, увидев на пороге незнакомца.
Виктор, не раздумывая долее, так как нервы у него уже были на пределе, ударил хозяина кулаком в челюсть и метнулся в глубь квартиры, где на разобранной постели кричала от страха полуобнаженная женщина. Он зажег свет и увидел… Машу Хворостенко. Она сидела на диване в широкой мужской майке, прижав к груди голые загорелые ноги, и смотрела на него глазами, полными животного ужаса.
— Витя? — спросила она ошарашенно, пытаясь удостовериться, что это действительно он, а не какой-нибудь налетчик-душегуб.
— Маша? Ты? — таким же тоном произнес Морозов и с совершенно глупым видом спросил: — А где Аня?
— Не зна-аю, дома, наверное…
В этот момент Антон, придя в себя, бросился к незнакомцу, самовольно проникшему в его жилище, и сбил его с ног таким же мощным ударом в челюсть.
Анна, оказавшись дома, то есть в квартире Морозова, и не застав там любимого человека, уже собралась звонить ему на сотовый, как вдруг заверещал телефон, и перепуганная Маня возбужденно зашептала в трубку:
— Анька… Ты где сейчас? А, уже дома? Приезжай скорее к Антону… Я знаю, что поздно… Вызывай такси… Тут наши мужики подрались… Я их кое-как разняла… Ужас…
— Машунь, я ничего не понимаю. Какие «наши» мужики? Объясни толком…
— Такие… Нечего бумажки с адресами бывших ухажеров где попало разбрасывать… Виктор твой здесь… Они с Антоном подрались из-за тебя…
— Боже мой! Как они сейчас?
— Сейчас уже нормально. Но… мало ли что… Приезжай, а? Забери своего, ради бога, а то он у тебя какой-то буйный…
— Хорошо, — устало вздохнула Анна и нажала на отбой.
Уже с порога она, как только вошла в квартиру Антона, увидела непередаваемую картину. Волгин и Морозов, с асимметричными ссадинами на скулах, сидели за столом и, судя по всему, собирались пить водку.
— Здравствуй, Аня! — воскликнул Антон. Из-за того, что недавно здесь произошло, он пребывал в саркастическом настроении.
— Виделись.
— Не слышу радости в голосе!
— Не вижу повода для радости.
— Да брось ты! Мы тут уже без тебя разобрались. Все нормально, конфликт исчерпан…
— Это я уже поняла. Ну вот что, братья Кличко. Хорошего понемножку. На сегодня спаринг окончен. Не угодно ли вам разойтись?
