происходил разговор, просочился Владимир с мобильником в руках. Вид у него был растерянный:
— Я очень извиняюсь, — пробормотал Элин супруг, — но звонят из суда, говорят, срочно…
Эльвира поморщилась и посмотрела на мужа возмущенно, однако трубку взяла. Калинкина, вся превратившись в слух, впилась в Элю взглядом.
Некоторое время та слушала молча. Аня, к своему разочарованию, сумела лишь понять, что звонит женщина. Панина отключила телефон, так и не произнеся ни единого слова, даже не попрощалась. Ее и без того бледное до нездоровой желтизны лицо, казалось, пожелтело еще больше. Возвратив мужу мобильник, Эльвира Сергеевна криво усмехнулась и посмотрела на Аню.
— Что ж… Похоже, я была не права, назвав нас коллегами. Поскольку я в данный момент нахожусь под следствием, мой шеф счел необходимым до окончания дела временно отстранить меня от должности, хотя официально я числюсь в отпуске. И оповестил меня об этом через сопливую практикантку.
Володя, не сказав ни слова, поспешно вышел из кабинета. Зато у Калинкиной нашлось что сказать по поводу звонка, смысл которого был ей ясен так же хорошо, как и Эле: при любом исходе расследования Эльвира Сергеевна вряд ли вернется к исполнению своих служебных обязанностей… Интересно, чем же это она так здорово провинилась перед Лоскиным? А вдруг начальство право, и Элю удастся «расколоть» под горячую руку?..
— О том, что вы находитесь под следствием, на вашу работу мы не сообщали, — сказала Аня, внимательно глядя на Эльвиру. — Следовательно, сообщили вы сами… Зачем такая спешка? Или вы даже во время отпуска держите своего шефа в курсе своих личных дел?..
— Вероятно, вы догадываетесь, что ни лично со мной, ни с моими близкими ничего подобного никогда не случалось, — Элин голос дрожал. — Да, я сочла своим долгом все рассказать начальству… Точнее, попросила сделать это мужа, он все равно ездил в город за… За продуктами.
— Судя по всему, подобной реакции своего руководства вы не ожидали?.. Кстати, насколько мне известно, — Аня попробовала наугад, — когда ваш супруг общался с господином судьей, Любомир был еще жив.
Лицо Эли пошло красными пятнами.
— Начиная с момента убийства, все ваши перемещения фиксируются, Эльвира Сергеевна. Так вот: ни лично, ни по телефону ни вы, ни ваш супруг с Лоскиным не общались… Конечно, мы выясним, откуда ему стало известно об убийстве. Но судя по всему, вы по каким-то причинам сообщили вашему шефу нечто, касающееся нового соседа… С чего бы это?
— Похоже, вы прослушиваете еще и наши телефоны?
— Ну что вы… Конечно нет! Насчет звонков у меня вырвалось случайно, — улыбнулась Аня. — Возможно, по тому же принципу, по которому и вы пытались солгать.
— Я не пыталась солгать, — Эльвира изо всех сил старалась взять себя в руки. — Я и сама перепутала, когда именно муж ездил к Владимиру Павловичу… Слишком много всего случилось за считанные дни… Да, вы правы, — я вспомнила, Володя был у него еще до убийства.
— Зачем?
— Все гораздо проще, чем вы думаете. — Эля отвела взгляд. — Этот человек когда-то проходил у нас по одному делу. Там была масса неясностей, следственная группа работала небрежно… В итоге Любомир из соответчиков попал в обычные свидетели. Когда я узнала, что он стал нашим соседом по даче, я… Словом, я сочла необходимым проинформировать своего шефа, вот и все… Мы с ним тогда, в процессе слушания собирались даже возвращать дело на доследование, но ничего не получилось. Тем более что в центре событий находился не Любомир. По поводу него у нас возникли подозрения другого рода…
Эльвира судорожно сглотнула и продолжила, по-прежнему не глядя на Калинкину.
— Собственно говоря, я поэтому и спрашивала так настойчиво насчет Маши и найденного вами документа.
— То есть?
Эльвира помолчала, явно колеблясь, говорить правду или попытаться в очередной раз выкрутиться из ситуации. Калинкина решила помочь ей разрешить сомнения и покачала головой:
— Знаете, Эльвира Сергеевна, вы совсем не умеете лгать… Позвольте вас заверить, мы в курсе, что господин Любомир шантажировал супругу Евгения Константиновича. Она рассказала нам об этом сама. Итак?
— Да, — вздохнула Эля. — Вы правы, просто мне… Ну мне очень не хочется, чтобы вы дергали лишний раз Нину Владимировну…
— А при чем же тут она?
— Так вышло, что Нина Владимировна краем уха услышала, как Машу шантажируют… Правда, из разговора она не сумела разобраться, кого именно из нас, но что это голос Любомира, расслышала абсолютно достоверно. Но чем, для нее так и осталось неясным… Когда она нам всем об этом сообщила, я поделилась с мужем своими… предположениями. Боюсь, он сказал об этом брату…
— Давайте называть вещи своими именами, — Анино терпение начало потихоньку иссякать. — В процессе слушания упомянутого вами дела вы пришли к выводу, что Леонид Леонидович Любомир зарабатывает себе на жизнь вульгарным сутенерством…
Эля протестующе подняла руку:
— Это были лишь подозрения! Следствие расследовало убийство молодой женщины, случайное, заметьте, убийство! И никаких доказательств по поводу причастности Любомира собрать не удосужилось!..
— Сам следователь, который вел дело, так не считает! — усмехнулась Аня. — Так что там насчет шантажа?
— Единственное, чем он мог шантажировать Машу… это тем, что Маша — бывшая девица по вызову.
— А вы сами? — насмешливо спросила Калинкина. — Вероятно, тоже были шокированы мыслью о том, что в вашу благородную семью обманом проникла бывшая проститутка?
— О Господи!.. Так это правда?! — Эля резко поднялась со стула и заметалась по кабинету. — Но вы же сказали, что шантажировал он ее каким-то документом, а не… Ну, допустим, не снимками или какой- нибудь картотекой, если она у него имелась?..
— Разве я сказала, что это правда?
— Тогда… Тогда что же?.. — Эля вернулась и буквально упала на свой стол, растерянно уставившись на Калинкину.
— Кажется, мы с вами вернулись к тому, с чего начали. Мне действительно необходимо напоминать вам, что есть такое понятие, как тайна следствия?
— Извините, — устало сказала Эля. — Считайте, что я ни о чем у вас не спрашивала… Да, а что касается моего шефа, узнать об убийстве он элементарно мог из прессы. Из того же «Московского комсомольца», который выписывает и регулярно прочитывает от корки до корки. Вы хотите узнать у меня еще что-то?
— Пожалуй, на сегодня достаточно, — Калинкина задумчиво посмотрела на Элю. — Я бы хотела еще раз побеседовать с вашей свекровью. И еще: можете вы завтра часикам к двенадцати подъехать к нам вместе с Катей, чтобы, как положено, оформить все показания?
— Да, конечно.
— Кстати, она так и собирается жить у вас?
— Это решение свекрови, поэтому сказать, сколько она здесь пробудет, не могу. Нина Владимировна ее пожалела, услышав эту ужасную историю… У нее самой был чудесный муж, а тут — настоящее предательство… Хотя на деле, думаю, все гораздо сложнее… Кстати, у него столь определенного алиби, как у нас, нет?
— Если не считать того, что у этого господина просто не было времени, чтобы обежать сторожку, заскочить убитому в тыл и выстрелить, а затем вернуться назад… Так что его алиби почти в точности повторяет алиби вашего супруга и его брата… У вас есть еще вопросы?
— Нет, только просьба: будьте помягче с Ниной Владимировной, она в самом деле проболела всю зиму. Она и собрала-то нас всех здесь подле себя, потому что уверена — это ее последнее лето… Вам ее пригласить сюда?
