Так что решайте, граждане, кем вы будете: рабами или воинами? Согласитесь поработать военными советниками – мы в свою очередь станем относиться к вам не как к военной добыче, а как к друзьям рода.
А с друзьями мы, вандалы, а особенно я, военный вождь Дидогал, невероятно щедры и великодушны», – вещал рыжий, вдохновенно жестикулируя распространявшим дивный аромат куском грудинки.
Например, если римляне прямо сейчас поклянутся своими богами, что готовы помочь асдингам в будущем походе, то с них немедленно снимут путы и угостят вот такой копченой грудинкой с добрым медовым пивом, которым щедро снабдил вандалов в дорогу их союзник, готский рикс. Ну, решайте!
Геннадий очень сильно опасался, что гордый кентурион пошлет вандала куда подальше, но этого не произошло.
Гонорий выслушал рыжего вождя очень внимательно, затем безо всяких экивоков поинтересовался, каковы будут конкретные размеры вандальской «щедрости». Иными словами, сколько им заплатят за консультации.
– Долю в добыче! – немедленно ответил варвар. – И еще двойную долю каждому, если вы оба согласны участвовать в походе.
– Не пойдет, – тут же отрезал римлянин. —
Я знаю силу Рима. Может, и не будет у вас никакой добычи, а будет каждому по хорошему деревянному кресту с тремя длинными железными гвоздями и возможность любоваться богатыми римскими землями и доброй римской дорогой, пока добрые римские вороны не выклюют вам глаза.
Геннадий был удивлен необычной образностью Гонориевой речи, но варвар воспринял ее вполне естественно.
– Чего ты хочешь? – спросил он.
– Три золотых мне и один – моему опциону (кивок на Черепанова) за каждое десятидневье, что мы будем учить вас. И в поход мы с вами не пойдем, потому что не пристало римлянам воевать против римлян…
Тут рыжий расхохотался и заявил, что не надо держать его за дурака. Он прекрасно знает, что римляне в последнее время только и делают, что воюют с римлянами.
– Да, это так, – скривившись, согласился Плавт. – Но мы не будем. Мы останемся у гостеприимных и щедрых вандалов и подождем, пока великие воины вернутся из победоносного похода и привезут мне и моему опциону по две доли добычи.
– По одной, – тут же возразил Дидогал. —
И четыре золотых за десятидневье – слишком много. Я дам вам два – делите как хотите.
– Три! – заявил Плавт. – И ни сестерцием меньше!
Они торговались минут пятнадцать, связанный римлянин и рыжий варвар с мокрыми от пива усами.
Договорились.
Плавт и Черепанов поклялись Юпитером и Минервой, что приложат все усилия, чтобы вандалы Дидогала понесли наименьшие потери в будущем походе, а вождь асдингов в свою очередь поклялся Доннаром, что оплатит услуги военных советников согласно устной договоренности.
Как только сделка была заключена, пленников немедленно развязали и даже вернули ножи.
Глава двадцать шестая,
в которой рикс Дидогал и подполковник Черепанов
получают некоторые теоретические знания о римской военной тактике
– В легионе – десять когорт, – рассказывал Плавт. – В каждой когорте шесть сотен легионеров, это три манипулы, в каждой манипуле – две кентурии. Строят их так: первые три когорты – в первой линии с промежутками. Во второй линии – три когорты стоят против промежутков в первой линии. В третьей линии – четыре когорты. Стоят напротив промежутков во второй линии. – Гонорий высыпал на доску песок, разровнял и начертил палочкой, как именно расположены когорты римского легиона. – Между тяжелой пехотой стоит легкая: лучники, пращники. А на флангах – орудия. Онагры, карабаллисты, катапульты…
– А конница? – спросил внимательно слушавший Дидогал.
– Конница – это вспомогательные войска, – ответил кентурион. – Фланги прикрывать или, если противник слаб или побежал, добивать. Конница – это не главное.
Вандал помрачнел. В прежнем походе его именно конница и разбила. Приятно ли узнать, что тебя разгромили не главные войска.
– А если конно ваши когорты атаковать – что будет?
– Много мертвых конников будет, – усмехнулся Плавт. – Не пробить конникам римский строй. Конница с удара хороша, но наши гастаты-копейщики – лучше. Строй устоит, а всадники в промежутки между когортами попадут, завязнут, и их раздавят.
– А если из луков бить, издали? – спросил вандал.
– Хороший вопрос, – одобрил кентурион. – Сразу вождя видно. Только не помогут тебе луки, Дидогал. «Черепаха» что такое – знаешь?
– Зверь такой, со щитом на спине.
– Угу. И еще построение воинское. Первый ряд – на колено и щит к земле. Второй – щиты к щитам первого. Третий – щиты над головами. Получается – как черепаший панцирь. Только римский скутум[35] покрепче панциря. Стрелой не пробьешь. Нет, всадник против пешего воюет плохо. Коня щитом не прикроешь, а в большую цель и попасть легче.
– Значит, ты советуешь пеше воевать? Кони не нужны?
– Почему не нужны? – возразил Плавт. – От коней тебе тоже польза будет. Убегать, к примеру, верхом намного сподручнее.
Нельзя сказать, что эта идея пришлась вандалу по душе.
Он уставился на римлянина: не издевается ли?
Но на квадратной, обросшей черной щетиной физиономии Плавта не было и намека на насмешку.
– Но били же твоих римлян! – заявил он.
– Били, – согласился Гонорий. – И такое бывало. Ты скажи: откуда латынь знаешь?
– Выучил, – буркнул Дидогал. – Раба купил и от него выучился. А как иначе? Латынь надо знать.
На физиономии Плавта выразилось удовольствие: он всю дорогу втолковывал Черепанову, что ни к чему римлянину варварское бормотание учить. Пусть варвары латынь учат, к культуре приобщаются. Но после следующей реплики вандала кентурион улыбаться перестал.
– Как же мне – без латыни? – сказал Дидогал. – А ежели, к примеру, надо вызнать, где ваши золото спрятали? Что ж, я через толмача буду допрос вести? Да он мне такого натолмачит! Ты не вопросы задавай, а говори, как мне с империей воевать! – добавил он, вдруг рассердившись.
– Насчет толмача он, к сожалению, прав. – Проигнорировав недовольство варвара, кентурион обратился к Черепанову: – Нынче такую серебряную монету чеканят, что там от серебра одно название осталось. Сплошная медь. Вот и стал народ старые деньги в землю прятать[36]. Те, что остались.
У Плавта была поразительная способность игнорировать направленный на него гнев. И при этом не переступать некоей опасной черты.
– Значит, тебя интересует, как воевать с Римом? – произнес он, обращаясь к Дидогалу. —
А вот так! – Гонорий сунул палец в рот, показал дырку от зуба, выбитого парнями Дидогала.
– Только так, – повторил он. – Навалиться кучей, вдарить, ухватить, что выпало, – и уносить ноги. Твоя добыча для Рима, что для меня – выбитый зуб. Жаль, конечно, но силы не убавилось. По-умному нападать. Знать – куда. Знать – когда. Как волк из овчарни овцу тащит. Главное: удрать, пока псы да люди не набежали. Да ты не мрачней, варвар, я тебя всему научу! – В голосе кентуриона опять появились высокомерные нотки. – Ты только про золото мое не забывай.
– Научишь, – проворчал рыжий вождь, – ясное дело. Да только и я тебе скажу: бывает, как волки стаей на отару накинутся, так тут бы и собакам да пастухам самим шкуры уберечь!
– Бывает, – согласился Плавт. – Зимой, когда с голоду страх теряют. Или когда на земле у людей беспорядок. Да только не думаю я, что ты так голоден, чтоб ум потерять, да и порядок на землях римских пока что есть.
