внуку сверхъестественные способности сына.
«Черта с два», – думал Гейбриел.
Он не хотел играть роль подопытного кролика в такого рода эксперименте. Когда настанет время жениться, он сделает свой выбор без посторонней помощи.
Молодой человек взглянул на брата:
– А тебе не приходило в голову, что мы являемся членами общества, которое состоит из скрытных интровертных эксцентриков, одержимых тайнами и загадками?
– Это не наша вина, – заявил Калеб и наклонился, чтобы получше рассмотреть один из старинных инструментов на рабочем столе. – Вступив в это общество, мы всего лишь исполнили сыновний долг. Тебе прекрасно известно, что наши отцы сошли бы с ума, если б мы посмели отказаться от членства в их драгоценном обществе. А тебе вообще грех жаловаться. Это ведь ты уговорил меня пройти всю эту чертову церемонию.
Гейбриел опустил глаза на черное с золотом кольцо из оникса, которое он носил на правой руке. На камне был выгравирован алхимический символ огня.
– Я знаю, – проговорил он.
Калеб тяжело вздохнул.
– Я учитываю обстоятельства и отдаю себе отчет в том, что тебя самого заставили принять членство.
– Да. – Гейбриел опустил тяжелую крышку сундука, внимательно всматриваясь в начертанные на золотой обшивке слова. – Надеюсь, это не какое-нибудь алхимическое проклятие, типа «тот, кто осмелится открыть этот сундук, к рассвету умрет мучительной смертью»?
– Скорее всего это именно проклятие или же какое-то предупреждение, – повел плечами Калеб. – В прошлом алхимики любили баловаться подобными вещами. Но мы-то с тобой современные люди и не верим во всю эту чепуху.
Первый человек умер три дня спустя.
Его звали Риггз. Это был один из жителей деревни, которых Гейбриел нанял, чтобы упаковать содержимое склепа в коробки и погрузить их на телеги.
Тело обнаружили в старинной аллее возле доков. Риггза убили двумя ножевыми ударами. Сначала пронзили грудь, а потом полоснули по горлу. Старые камни вокруг пропитались кровью. Убийца воспользовался собственным ножом жертвы, который теперь валялся возле тела с потемневшим от крови лезвием.
– Мне сказали, что Риггз привык жить один. Испытывал тягу к алкоголю, продажным женщинам и кабацким дракам, – уточнил Калеб. – Местные жители считают, что рано или поздно он бы все равно плохо кончил. В деревне бытует мнение, что он сцепился с кем-то, кто оказался быстрее или удачливее его самого.
Молодой человек замолчал и вопросительно взглянул на брата.
Повинуясь неизбежному, Гейбриел опустился на колени рядом с телом. Он неохотно поднял нож за рукоятку, перевел взгляд на лезвие, испытывая шок от мгновенного осознания истины. Он почувствовал, что в рукоятке ножа по-прежнему ощущался огромный запас энергии. Это и неудивительно, ведь убийство было совершено всего несколько часов назад. Вероятно, лезвие до сих пор несло в себе сильный заряд эмоций, потому что Гейбриел ощутил некое возбуждение, зародившееся в глубине его существа.
Все его чувства резко обострились. Он как будто услышал сигнал тревоги, поданный ему каким-то необъяснимым метафизическим способом. Кровь забурлила от примитивного желания поохотиться. Не на шутку взволнованный, молодой человек резко выпустил нож из рук и поднялся на ноги. Оружие звякнуло о камни.
Калеб пристально изучал лицо брата.
– Ну что?
– Риггза убил вовсе не охваченный гневом или страхом незнакомец, – сказал Гейбриел и машинально сжал в кулак руку, в которой перед этим держал нож. Это была тщетная попытка изгнать еле уловимое ощущение зла и ту жажду крови, которую оно пробуждало. – Тот, кто подстерегал Риггза на этой аллее, имел твердое намерение избавиться от него. Это было хладнокровное убийство.
– Может, это был обманутый муж или старинный враг?
– Это наиболее вероятное объяснение, – согласился Гейбриел. Но он чувствовал, как встают дыбом волосы на затылке от осознания близости разгадки. Эта смерть не была случайной. – Принимая во внимание репутацию Риггза, думаю, полиция придет к такому же выводу. Однако нам нужно внимательно изучить содержимое гробницы.
Калеб удивленно изогнул брови.
– Ты полагаешь, что Риггз мог что-то украсть, а потом попытался продать это человеку, впоследствии убившему его?
– Это вполне возможно.
– Мы же с тобой видели, что в склепе не было ничего, что бы стоило больших денег, не говоря уже о человеческой жизни.
– Давай сообщим о смерти местным властям, а затем вскроем ящики, – тихо проговорил Гейбриел.
Резко развернувшись, он быстрым шагом направился к выходу из аллеи, желая как можно скорее оказаться подальше от места преступления. Он пока еще мог держать под контролем жажду охоты, но возбуждение постепенно охватывало все его существо, взывая к жизни ту скрытую сторону его натуры, которую можно было назвать какой угодно, только не современной.
Чтобы проверить наличие каждого предмета из составленной Калебом с Гейбриелом описи, потребовалось довольно много времени, поскольку все было упаковано и готово к отправке. В конце концов выяснилось, что не хватает только одной вещи.
– Он украл эту чертову записную книжку, – раздраженно проговорил Калеб. – Как мы теперь будем оправдываться перед родителями, не говоря уже о членах Совета?
Гейбриел молча смотрел в пустоту сундука.
– Открыв крышку, мы облегчили преступнику задачу. Ему ничего не стоило овладеть записной книжкой. Но кому она могла понадобиться? По большому счету это научный труд старого сумасшедшего алхимика. Эта вещь представляет интерес только для тайного общества, и то только потому, что Сильвестр был его основателем.
Калеб покачал головой.
– Видимо, есть на свете человек, который верит, что формула сработает. И этот кто-то готов пожертвовать человеческой жизнью, чтобы овладеть ею.
– Ну что ж, очевидно, мы только что стали свидетелями того, как тайное общество обросло еще одной легендой.
Калеб поморщился.
– Проклятие алхимика Сильвестра?
– А неплохо звучит!
Глава 1
Этого мужчину она ждала всю свою жизнь. Любовник, которому суждено покорить ее. Но сначала она хотела сфотографировать его.
– Нет, – возразил Гейбриел Джонс. Он пересек богато убранную библиотеку, взял графин с бренди, щедро плеснув в два стакана. – Я привез вас в Аркейн-Хаус не для того, чтобы вы сфотографировали меня, мисс Милтон. Я хочу, чтобы вы запечатлели на пленке все ценности тайного общества. Вы, может, и считаете меня выжившим из ума стариком, но я склонен полагать, что мне пока рано отправляться на полку в архив.
«Никакой он не старик», – подумала Венеция.
В нем чувствовалась какая-то особая сила и уверенность. Перед ней стоял тот самый мужчина в расцвете лет, который один был способен закружить ее в водовороте запретной страсти.
«Я и так слишком долго искала подходящего мужчину».
По меркам высшего света она давно уже миновала тот возраст, когда леди могла рассчитывать на хорошую партию. Обязанности, возложенные на Венецию полтора года назад, когда ее родители погибли во время крушения поезда, определили ее судьбу. Немногие из респектабельных джентльменов готовы были взять в жены женщину, которой было уже хорошо за двадцать, да еще у которой на попечении находились двое детей и незамужняя тетушка. В любом случае, памятуя об образе жизни отца, она не испытывала особой симпатии к институту брака.
Однако ей совсем не хотелось прожить остаток жизни, так и не изведав подлинной физической страсти. Венеция справедливо полагала, что женщине в ее положении дозволено делать все, что ей вздумается. Но перспектива соблазнить Гейбриела немного пугала молодую женщину. Она не обладала большим опытом в таких делах. Конечно, за последние несколько лет у нее было несколько приключений, но дальше мимолетных поцелуев дело так и не пошло.
Откровенно говоря, до сих пор ей не встречался мужчина, ради которого стоило бы рисковать. А после гибели родителей необходимость соблюдать приличия сделалась еще более настоятельной. Финансовое благополучие семьи целиком и полностью зависело от ее карьеры фотографа, и Венеция не могла позволить себе стать жертвой скандала.
Возможность побывать в Аркейн- Хаусе буквально свалилась с неба. Такого подарка судьбы она не ожидала.
А все начиналось так буднично…
Один из членов загадочного тайного общества увидел ее работы в Бате и порекомендовал ее управляющему Совета, который, по всей вероятности, жаждал увидеть всю коллекцию своего музея запечатленной на фотопленке.
Щедрое вознаграждение предоставило Венеции неожиданную возможность осуществить свои самые тайные романтические фантазии.
– Я не возьму денег за ваш портрет, – быстро проговорила она. – Сумма, которую мне заплатили, покроет все расходы.
«И еще немало останется», – подумала Венеция, стараясь не показывать своего удовлетворения.
Она до сих пор не могла поверить, что на ее банковском счете появилась такая немалая сумма от тайного общества. Девушка чувствовала, что теперь жизнь ее семьи изменится. Только Гейбриелу об этом знать не стоит.
Образ – это то, на чем зиждется ее профессия. Это не раз повторяла тетя Беатрис. Клиент должен быть уверен в том, что ее работа стоит тех денег, которые за нее заплачены.
Гейбриел улыбнулся своей загадочной улыбкой и протянул молодой женщине стакан с бренди. Когда их пальцы соприкоснулись, по телу Венеции пробежала легкая дрожь. Такое с ней было уже
