крепким, высоким блондинистым очкариком, из тех, которые нравятся женщинам. У Верочки екнуло в груди, и она опять закашлялась. Ничего не может быть хуже, чем давиться приступом кашля под внимательным взглядом такого красавчика. От кашля потекли слезы, затем сопли, тут же распух нос, поэтому Верочка разозлилась. Причем не столько на себя, сколько на глухую медсестру, выпытывавшую подробности биографии, и на врача, внимательно и ласково рассматривавшего ее, словно только что приобретенного щенка.
– Так, давайте мы вас послушаем. – Доктору надоело наконец трепаться, и он перешел к делу: – Раздевайтесь.
Трясясь всем телом от стыда, Вера начала путаться в юбке и колготках, но врач благосклонно прервал процедуру, мягко сказав:
– Меня интересует грудь. Все, что ниже, оставьте для других специалистов.
Возможно, ничего особенного он и не имел в виду, и даже не собирался с ней заигрывать, но Вера покрылась пунцовыми пятнами и в замешательстве потянула колготки обратно к талии. Сухопарая медсестра недовольно нахмурилась и поджала губы.
Стаскивая свитер, Вера мучительно соображала, как реагировать на доктора, который, видимо, будет сейчас ее щупать, и снимать ли лифчик.
Словно прочитав ее мысли, быстро что-то писавший в карте пульмонолог бормотнул:
– Снимаем все, бюстгальтер тоже.
Отвратительно-старомодное и шершавое слово «бюстгальтер» резануло слух. Она сразу представила нечто огромное, розовое, атласно-шелковое, из ассортимента сельпо. Но бюстик послушно сняла, тоскливо глядя в окно и изображая абсолютное равнодушие к происходящему.
– Надо же, – доктор смущенно кашлянул и вплыл в поле зрения покрывающейся мурашками пациентки.
Увидев его растерянно-изумленную физиономию, Верочка немедленно захотела дать ему по очкам, чтобы сбить с эскулапа это идиотское выражение лица. Даже если бы вместо груди у нее там были бы глаза или кустилась шерсть, он и то не имел бы права смотреть так, словно увидел нечто немыслимое. Да, не третий номер, но все вполне прилично…
– Очень симпатично, – выдавил наконец врач и виновато покосился на медсестру.
– Рада, что вам нравится, – прошипела Верочка. Конечно, ничего хорошего от визита в этот центр она и не ожидала, но чтобы вот так… – Я старалась!
– Мне очень приятно, – он залился помидорной краснотой и осторожно приложил к пациентке стетоскоп. Вера с негодованием разглядывала низкие набухшие облака, караваном ползшие за окном, и старалась не разреветься. Держаться было совершенно невозможно. Что она такого ему сделала?
– Мне тоже, – у нее даже голос сорвался от злости и безграничного стыда. – Видимо, никогда раньше вы такого не встречали. Считайте это новогодним подарком.
От врача пахло хвоей, а руки у него ощутимо дрожали. Это был единственный факт, примирявший Веру с его возмутительным поведением.
– Ну, собственно, все, – он с видимым облегчением шарахнулся в сторону. – Одевайтесь.
Вера торопливо начала натягивать лифчик и вдруг с изумлением обнаружила, что грудь и живот не густо, но весьма по-новогоднему усыпаны серебряными звездочками, полумесяцами и прочей искрящейся ерундой, неизвестно откуда взявшейся и плотно приклеившейся к коже. Сейчас было не время удивляться, вряд ли эту красоту наклеивал доктор, скорее всего, она уже пришла на прием с этой ерундой, вызвав его справедливое замешательство. Наверное, нечасто пациентки так разукрашивали себя перед приемом.
– У вас обычный бронхит, – виновато пробасил врач и начал занудно перечислять названия лекарств и частоту приема.
– Спасибо, до свидания. – Вера пихнула спиной дверь и выскочила в коридор, нашаривая в сумке мобильный телефон. Требовалось немедленно перезвонить Руслане и выяснить происхождение той неземной красоты, что так потрясла симпатичного доктора.
– А, Верунчик, – вяло обрадовалась Руслана. На заднем плане что-то возмущенно орала ее дочь. – Как сходила?
– Я не вовремя?
– Не обращай внимания. Ничего криминального – семейные разборки. – Ты во время купания впотьмах смыла ее блестки, теперь у нас трагедия.
– У вас трагедия? Это у меня трагедия! – завопила Верочка. – Я их не смыла! Весь этот ужас прилепился ко мне намертво, я опозорилась у врача, а он… Он такой… Он блондин!
Руслана начала жутко хохотать, пыталась что-то сказать, но тут же захлебывалась собственным весельем.
– Я сейчас приеду! – угрожающе сообщила Вера и отсоединилась.
Когда трясшаяся от смеха Руся соскоблила с нее последнюю звездочку, печальная Верочкина история уже была рассказана несколько раз, и всякий раз с новыми подробностями.
– Ну, это довольно часто бывает, когда пациентки влюбляются в своего врача. Это единственный мужчина, который способен внимательно выслушать, и не про что-нибудь, а про болячки и прочие трагедии. Не мужу же про такое рассказывать.
– Я не влюбилась, – возмутилась Вера. – Он просто симпатичный, а я попала в дико неудобную ситуацию. Представляешь, приперлась к нему на прием этакая Снегурочка, вся в блестках. Обмылок Нового года! Стыдобища! Он же решил, что это я для него так прихорошилась.
– Тебе к нему еще раз надо идти?
– Нет, сказал, что больничный у участковой закрывать, по месту жительства, – опечалилась Верочка.
