– Ну и наплюй! Тебе с ним не детей крестить.
– А может, сходить еще раз провериться. У нас, знаешь, участковая такая дряхлая. Я ей не доверяю, – задумчиво протянула Вера, вызвав у Руси новый приступ веселья.
– Тебя, я смотрю, начало беспокоить собственное здоровье. И давно это у вас, больная?
– Да я серьезно!
– И я серьезно! Засиделась ты, девка, дома. Поэтому первый попавшийся блондин и произвел на тебя такое неизгладимое впечатление. Хотя, врач – это не так плохо, как могло бы быть. Мне не нравится, что он хорош с собой.
– Это от зависти, – убежденно выпалила Верочка.
– Это от избытка жизненного опыта, – рассмеялась Руслана. – Что, правда так понравился?
– При чем здесь понравился не понравился, – надулась Вера. – Я хочу вылечиться, раз уж начала.
– Кому ты врешь? Себе или мне?
Их беседу прервала Аня, влетевшая в гостиную:
– Вера, вот куда надо клеить блестки. Вы отстали от жизни.
– Поостри еще. – Вера с интересом посмотрела на сверкающую композицию на Анютиной щеке. – В следующий раз не отдам. Не будешь разбрасывать.
– Да я их на полотенце специально разложила. Это вы не глядя хватаете.
– Еще подеритесь, – предложила Руслана. – Будут и звезды, и фонари. Все. Разошлись по углам. Анна, я уже могу проверить уроки или ты еще в процессе?
– Скучные вы люди, – неопределенно ответила дочь, торопливо покидая поле боя.
– Верунь, а что у нас с работой и с Филиппом? – Руслана откинулась в кресле. – У меня, сама понимаешь, свой шкурный интерес имеется.
– На работу, когда выпишут, через неделю где-то, – бодро отрапортовала Вера.
– Ну а как наш «молчел»? Или ты теперь займешься здоровьем? – Руслана понимающе подмигнула.
– Он мне даже не позвонил ни разу. Так что Филиппа можно смело вычеркивать, – нехотя выдавила Верочка.
– Вычеркиваем. История с воровством, как я понимаю, замялась?
– Не знаю я. – Вера махнула рукой. – Раз не звонят и ничего не требуют, наверное, деньги в ведре нашли. Но как после этого выходить и работать? Я не представляю.
– Ты ни в чем не виновата, поэтому выходи как ни в чем не бывало.
– Может, мне лучше уволиться? – смалодушничала Верочка.
– Не знаю. – Руслана пожала плечами. – Место хорошее, когда еще такое найдешь…
– Хоть бы в другой кабинет сесть работать, а то тут и Филипп, и деньги эти!
– Придумаем что-нибудь. А может, все само собой образуется. А к доктору без приглашения я бы тебе ходить не советовала.
– А я и не собиралась, – покраснела Верочка, из чего можно было сделать вывод, что именно это она и собиралась сделать.
Ярослава Аркадьевна столь незамысловатому диагнозу, как бронхит, откровенно обрадовалась.
– А я думала, уж все, кошмар какой-нибудь, – незатейливо поведала она дочери. – А что ты пришибленная какая-то?
– Да нормальная я.
– Не скажи. Что я – собственную дочь не знаю! Говори, что случилось?
«Неужели я и правда влюбилась, – с радостной тревогой подумала Верочка. – Даже мама заметила».
Но комментировать свои переживания не стала.
Мама озабоченно вытряхнула инструкции к выписанным лекарствам и начала их штудировать на предмет содержания наркотических веществ. Вера, имевшая прибалдело-рассеянный вид, ей категорически не нравилась.
Когда зазвонил телефон, Ярослава Аркадьевна, уже основательно уставшая от чтения заумных текстов, с облегчением схватила трубку и рявкнула:
– Кто еще? Алле!
После такого приветствия любой здравомыслящий человек повесил бы трубку и перезвонил позже. Но, к Вериному изумлению, беседа на этом не закончилась. Мама хмуро выслушала голос, неразборчиво бубнивший на том конце, и удивленно поинтересовалась:
– А по какому вопросу?… Ну надо же, какой сервис! Вера, тебя, врач. Сергей Николаевич.
Последнее она произнесла уже с видимым уважением.
Верочке в лицо бросилась кровь, внутри напряглась какая-то тонкая, ужасно непрочная струна, завибрировавшая и мешавшая говорить.
