– Эпидемия, однако, – пробормотала Люда.
– Чего?
– Ничего. Мало ли. Я вот тоже зарегистрировалась, но это вовсе не значит, что у меня что-то серьезное намечается. – Она тут же пожалела, что проговорилась, но Даша восприняла новость вовсе не в том контексте.
– Вот именно! Ничего серьезного! – несчастная жена снова намылилась плакать. – У нас медовый месяц, между прочим! А этому… этому… ему везде медом намазано, кроме дома! Да еще мамаша его. Таскается к нам в гости, как на работу! У меня уже челюсти сводит ей улыбаться! Нет, ты представляешь: мужа дома по вечерам нет, а свекровь сидит, чай пьет!
– Тебе для старушки чая жалко?
– Да пусть она в нем хоть утопится! Когда Вовка приходит, мне с ним даже не поругаться нормально! – Даша возмущенно уставилась на подругу. – Чего молчишь?
– Думаю, – осторожно ответила Людмила. – С одной стороны, это хорошо, что ты с ним не ругаешься. С другой – в каком смысле нет дома? Он что, не ночует?
– Почему? Просто он после работы задерживается все время. Говорит, что у них сейчас заказ, – с непередаваемым сарказмом сообщила Даша. – Знаем мы этот заказ! Я в его почте посмотрела! Он, дурак, ящик забыл закрыть. У нее грудь меньше, а попа толще!
– Она что, голая? – изумилась Люда.
– Ну конечно! Товар лицом, в смысле – задом! А ты что, не так знакомишься?
– Ты обалдела? – оскорбилась Людмила. – И вообще, с чего ты взяла, что он с сайта знакомств ее взял? Может быть, это просто картинка? Мне тоже часто в рассылках фотки с порносайтов приходят.
– Тебе проще, у тебя мужа нет, – всхлипнула Дарья.
– Так я к чему и веду: мужа нет, а картинки приходят! Вдруг у Вовки тоже так?
– Не надо меня утешать!
– Здрасьте! – захлопала глазами Люда. – А ты разве не за этим пришла?
– Я за советом. Вернее – за помощью. В общем, она первым письмом выслала одну фотку на пляже, а вторым целый архив, который называется «Наши общие»! Представляешь, у них общие фотографии!
– Компрометирующие? – озадачилась Людмила. Как утешить или дать совет Даше в столь щекотливой ситуации, она не представляла. По идее, Вова начал изменять слишком рано или… – Слушай, а может, это его какая-нибудь старая пассия?
– Какая старая? Да ей лет восемнадцать!
– Я не в смысле возраста…
– Да в любом смысле. Если она была до меня, то мой муж – совратитель несовершеннолетних. И вообще, ты бы видела это письмо. Такое ощущение, что они сначала пофотографировались, а теперь она вспомнила, что пора познакомиться. Там что-то такое анкетное: зовут Анжелика, студентка, параметры. Кстати, наврала она с цифрами, сразу видно! Хобби – секс под шум прибоя. Нормально?
– Умеешь ты все опошлить, – расстроилась Люда. – Как ни поверни – все плохо.
– Люд, помоги. Я не могу этот архив открыть. Давай я тебе это письмо перешлю, а ты мне откроешь.
Участвовать в разоблачении мужа и развале семьи не хотелось, но глаза Дарьи горели безумным огнем, готовым сжечь всех и вся на пути к правде. Бороться с такой целеустремленностью нерационально и бессмысленно.
– Ладно, пересылай, разберемся.
Писем от претендентов на знакомство становилось все меньше. Зато можно было спокойно их читать, вылавливая крупицы полезной информации. Требования у сильной половины человечества были на удивление завышенными. Дядька с жеваным лицом и мешками под глазами, по возрасту топтавшийся где-то рядом с Людмилиным отцом, желал непременно «девушку не старше тридцати». То есть Люда ему подходила с большим натягом, тем не менее он готов был обсудить. Что именно обсудить, жених не уточнял. Зато предлагал встретиться аж на другом конце города. Объяснение было банальненьким: «Я без машины, чтобы далеко не ехать». То есть его не интересовало, на машине ли девушка и далеко ли ехать ей! Конечно, пожилым везде дорога, пожилым везде почет…
Следующим шел плохо сохранившийся лысеющий экземпляр с пышными усами. О себе он написал красиво, но чрезвычайно путано, в некоторых местах явно были пропущены слова, отчего смысл терялся за хитросплетением конструкций и обилием запятых. «Я ветер, мчащий тебя на крыльях, я вздох, потому что без твоего сердца нет, я рука, протянутая, я гроза, разбившая набрякшую седину, я дождь, трава умыта росой, я крик, потому что ты, я весенний веселый бес». Несколько раз перечитав шифровку и сопоставив ее с фотографией, на которой «весенний бес» лет пятидесяти, с тощеватыми плечами, развевающимися остатками волос и круглым пивным животиком, раскинув руки, торчал на фоне голубого неба, Люда фыркнула. В анкете значилось, что красавцу тридцать пять лет, он холост, одинок душой и телом, и по профессии он вовсе не поэт, как можно было заподозрить по последней строчке, навевающей воспоминания о Есенине, а «менеджер сантехнического оборудования».
Когда в жизни женщины появляется серфингист, парашютист и просто приятный, хотя и виртуальный собеседник, прочие мужчины блекнут. Людмила не хотела признаваться даже самой себе, что ждет его писем. В жизни появился смысл, интрига. Это был словно указатель в хитросплетении запутанных коридоров судьбы. Нет, разумеется, она вовсе на него не рассчитывала, не строила никаких планов, но… Врать самой себе было сложно. Мужчина, пусть и неизвестный, приславший цветы, пирожные и оценивший ее талант, вносит в жизнь одинокой девушки свежую романтическую струю. Да какую там струю?! Это были самые настоящие ухаживания. Людмила совершенно четко понимала, что Рэд может оказаться стариком, инвалидом, отцом семейства, разнообразившим свои будни таким незатейливым образом, тем не менее она была благодарна судьбе за то, что этот Рэд просто был. Можно было мечтать, фантазировать, в конце концов – жизнь слишком банальна и занудна, чтобы отказываться от сюрпризов, пусть и надуманных. Хотелось лишь одного – чтобы эта история не заканчивалась, тянулась бесконечно, откладывая миг
