– Ты думаешь, что надо заставить Володю ревновать?
– Даша, ты же не готова расстаться, – усмехнулась Людмила. – У тебя все мысли дуют в одну сторону – в Вовкину. Не надо торопиться. Живи для себя, раз тебе сейчас кажется, что он тоже живет для себя.
– И с кем мне жить для себя? – взвилась подруга. – С Бубельчуком? Или с шефом?
– Я не совсем это имела в виду. Просто живи. По клубам походи, развейся. Ты же его каждый день ужином встречаешь, мужик привык, избаловался, а ты возьми и приди ночью. Он тебя куда-нибудь приглашает?
– Никуда.
– Так вот – имеешь право. Он не приглашает – сама себя пригласи. Свои права надо отстаивать в начале семейной жизни, а не через три пятилетки.
– А у тебя там никого нет?
– Где?
– Ну, в Интернете? – застенчиво пожала плечиками Даша. – Кто тебе не подошел.
Люда уже успела забыть, когда успела рассказать Дарье о знакомствах. Кровь бросилась ей в лицо: Володино письмо так и болталось где-то в общем списке.
– Там уроды одни, – севшим голосом доложила она. Не хватало еще быть заподозренной в адюльтере с мужем подруги. – Лучше ищи на улице.
– С ума сошла, – округлила глаза Дарья. Но, судя по румянцу и азартному блеску глаз, идея прочно засела в ее головке.
– В любом случае – не надо самодеятельности. Если что, заходи посоветоваться. Но я бы предложила с Вовой пока ничего не обсуждать, а заняться собой. А там видно будет.
– Ладненько. Есть у меня мысль, – радостно улыбнулась молодая жена, выскальзывая из кабинета.
Как мало надо, чтобы подтолкнуть верную и порядочную супругу к черте, за которой все резко и бесповоротно изменится.
Люда вдруг подумала, что знает о женщинах столько, что впору написать справочник для женихов. Единственное сомнение, правильно ли будет выдавать секреты соратниц противоборствующему лагерю?
Додумать она не успела. Мобильник ожил и, нетерпеливо дрожа, поехал по столу.
– Вот это сюрприз! – озадачилась Людмила. Звонил Арсений.
Женщина – не микстура от кашля, про которую позволительно вспоминать пару раз в год. И не бутылка коллекционного вина, которую ценят, берегут, но выставят на стол лишь однажды. Праздник праздником, а жить хочется каждый день. Более того, у женских чувств тоже имеется срок годности, по истечении которого ее любовью запросто можно отравиться. Не всякое вино со временем становится лучше.
– Алло, слушаю, – она вложила в голос столько равнодушия, что оно перелилось через край и перестало выглядеть естественно.
– Солнышко, это ты?
– В небесной канцелярии другой телефон, – ухмыльнулась Люда. – Кто это?
– Ты не узнала? Неужели мой номер не высветился? – Арсений пытался ее подловить. Наивный. Переоценил себя и недооценил партнершу.
– Нет. Не узнала. А что, должна была? Мы встречались?
– И не только.
– Ну, не надо обижаться. Видимо, это было давно. Не могу же я помнить всех поклонников, – нагло утешила его Людмила. – К тому же я стираю из телефона номера отставных воздыхателей. Память-то не резиновая.
– То есть я отставной?
Он злился! Люда ликовала. Так тебе! Она помнила каждое слово, предшествовавшее расставанию. «Захлопни дверь!» Такое не забывается.
– Вероятно, да, – она изобразила тактичное сочувствие. – Может быть, все же назоветесь?
– Это Арсений!
Нет, определенно, так с ним никто до сих пор не разговаривал. Что ж: все в этой жизни однажды бывает в первый раз. Мог бы вспомнить, что Люда и при первом знакомстве на шее у него не висла и особых восторгов не выражала.
– А-а-а, – протянула она. – Точно. Чувствую – что-то в голосе есть знакомое.
Люда замолчала. Арсений тоже молчал. То ли обиделся, то ли соображал, что бы такое сказать.
– Соскучился? – подсказала Людмила.
– Нет, просто решил заехать. Давно не виделись.
Люда осторожно выглянула в окно. Точно, его машина стояла под окнами. До конца рабочего дня еще полчаса, а этот красавчик уже свободен. Не перетруждается, видимо, на ниве капиталистического труда.
– Я сегодня занята, извини, – выдержав еще одну паузу, сообщила Людмила. Просто интересно, с чего это он вдруг вспомнил? Может, гордо ждал, что она сама позвонит, но не выдержал? Тогда хорошо. А если просто свидание сорвалось и ее офис оказался ближе других?
