– Так полвосьмого. Надо думать, что первый, – проворчала Люда. – Ты б еще в полночь позвонил, чтобы наверняка не ошибиться.
– Да ладно тебе, ворчишь, как бабка. Хотя в таком возрасте уже может начаться ранний климакс.
– Это поздравление, да? – голос именинницы дрогнул. Ну обидно же слышать такое в день рождения, ведь праздник же! – Ты мало того, что самый первый, так еще и самый оригинальный. Спасибо тебе, Женечка. Или ты так стараешься, чтобы невеста не приревновала? Правильно, а то и эта сбежит. Будешь, как я, прозябать в старости злым и одиноким.
– Не расстраивайся, Милка, тридцать один – еще не пенсия. Поживешь еще, – утешил Рыжиков, благоразумно не отреагировав на едкие реплики.
– Ну, ты уже все добрые слова в мой адрес озвучил?
– Нет еще. Не злись, а? От этого кожа лица портится.
– Кожа лица портится у тех, кому ее царапают, – Люда отхлебнула горячего кофе и скорчила рожу маме, неодобрительно качающей головой. Валентина Андреевна все еще надеялась пристроить дочь в хорошие руки.
– У тебя нездоровая реакция на половозрелых мужчин. Это неправильно, – хохотнул Женя. – Я вообще-то с тимуровским приветом к тебе.
– А ты, Рыжиков, вообще с приветом, так что мог бы и не уточнять его природу. – Настроение Люды портилось.
– Милка, ты однажды отравишься собственным ядом, – вздохнул Рыжиков. – Я всего лишь хотел предложить себя в качестве извозчика по случаю праздника. Ты же, наверное, на работе проставляться будешь? Тортики, бутылочки – на себе попрешь или снизойдешь до моего катафалка?
– Да уж. – Люда, конечно, предложению обрадовалась, но традиционно вида не подала. – Предложить в день рождения катание на катафалке мог только ты!
– Я много чего могу. Я непредсказуемый.
– Да предсказуемый ты, Рыжиков, как снег зимой. Не обольщайся. Но бибикой твоей, так и быть, воспользуюсь.
– Богиня! Нимфа! Осчастливила! Сейчас приеду! – заржал извозчик. – Кстати, с днем рождения тебя, Михайлова!
– Давай приезжай быстрее, а то я на работу опоздаю! – рявкнула Люда в трубку.
– Зря ты с ним так, – неодобрительно покачала головой мама.
– Ой, мам, не начинай, – Людмила только устало отмахнулась. – Если он тебе так нравится – усынови!
– Хоть у тебя и праздник, но я должен сказать, – заявил из коридора отец. – Характер у тебя змеиный. Я даже знаю в кого.
Обе женщины моментально вытянули шеи и сделали «стойку».
– О! И тишина, – опасливо хихикнул родитель и зашуршал быстрее – торопился отбыть на работу, пока его не настигло справедливое возмездие.
– А что, папенька, настроение, смотрю, с утра хорошее? – звенящим голосом поинтересовалась дочь. – Есть повод отметить? Ножки новорожденной девочки обмыть, лицом в салате полежать? Я гостей-то не зову, праздник собираюсь отметить в узком семейном кругу, так что прошу прийти в трезвости и сохранности!
– Можно подумать, – пробормотал «папенька», обидевшись на намеки.
– Даже не думай, – предостерегла его супруга.
В этом мире гуманоиды чаще объединяются по половому признаку. Георгий Иванович, оставшись в меньшинстве, ретировался.
Через полчаса приехал верный Рыжиков. Его пунцовая физиономия, сбрызнутая веснушками, маячила за банальным букетом банальных роз. Разумеется, а что еще он мог подарить девушке?
«Никакой оригинальности в выборе презента. Небось еще и шампанское!» – гордясь собственной проницательностью, подумала Люда.
– У меня тут вино. Коллекционное, – Женя смущенно протянул ей пакет.
– Какая неожиданность, – лицемерно всплеснула ладошками «новорожденная». Собственно, она не особо старалась скрыть собственное лицемерие, но наивный Рыжиков не обиделся. Он продолжал топтаться за порогом и задумчиво разглядывать потолок.
– Заходи уже, красавец! – фыркнула Люда. – Не стесняйся, будь как дома. Твоя несостоявшаяся теща сейчас тебя приветит, накормит и обогреет.
– А чего это тут? – Рыжиков выдвинул подбородок, указывая куда-то вверх. – Типа сюрприз или бомба?
Люда вышла на лестничную площадку. Под потолком висела гроздь ярко-красных шаров в форме сердца, от нее вниз шла тонкая ленточка, к концу которой была прикреплена коробочка.
– Осторожно, – занудно побеспокоился Рыжиков, увидев, как Люда потянулась к коробочке. – Вдруг как рванет сейчас! Давай я. Или вообще соседей попросим.
Наверное, в первом порыве он хотел пожертвовать собой, но инстинкт самосохранения предложил подставить кого-нибудь постороннего. Очень трогательно и по-джентльменски. А еще – по-рыжиковски взвешенно и логично.
– Вот за что я тебя, Женька, люблю, так это за твое постоянство! – фыркнула Люда, торопливо
