Глава 4
НЕПРИЯТНОСТИ
1
Первого же взгляда на развернутый лист было достаточно, чтобы увидеть: послание писалось в спешке, автор либо готовился прервать его в любой момент, либо вообще не верил, что его успеет закончить. Об этом свидетельствовали крупные нервно пляшущие буквы с беспорядочно меняющимся углом наклона. Казалось просто невероятным, что письменные символы одним только своим видом способны так выражено передавать эмоции автора и атмосферу, в которой писались.
На Назара будто волной накатило ощущение того дня, всей той обстановки… и ему почудилось, еще немного и он буквально увидит мальчика, скорее подростка, лет четырнадцати или пятнадцати, склонившегося над листом бумаги с простым карандашом в руке в его нынешней комнате, только несколько иной, такой, какой она была тогда. В любой момент за дверями могут раздаться шаги, шаги означающие… Но не звучат. Пока еще. Это случай, которым нельзя не воспользоваться, – это слишком щедрый подарок, время еще никогда не было столь ценным. Мальчик склоняется ниже и начинает писать. И – странная деталь – его чуб, нависший над столом, почти таким же, как у Назара, и стоящим почти так же, – причудливо, неестественно выбелен сединой…
И, наверное, какую-то ничтожную долю мгновения Назар действительно видел эту картину.
Он опустился на табурет, возбужденно дыша, будто после стремительного бега, и разгладил листы ладонью. Бумага отозвалась шуршащим шепотком, словно ей самой хотелось рассказать обо всем, словно подгоняла его и убеждала отбросить страх.
Но, несмотря на подстегивающее шуршание бумаги, Назар медлил, оттягивая время. Освободил от ниток значок с улыбающейся рожицей, сунул в карман домашних спортивных брюк.
И только затем стал читать.
ТОМУ, КТО ЭТО НАЙДЕТ
Было выведено в верху первой страницы большими, сразу приковывающими взгляд буквами.
«САМОЕ ВАЖНОЕ! Меньшая комната опасна! Никогда в ней НЕ СПИТЕ! Ребенок, что останется на ночь – УМРЕТ!
Не знаю, сколько пройдет времени, когда это кто-нибудь прочитает. Если прочитает кто-то вообще. Я только могу надеяться, что после того, как мои родители однажды продадут квартиру, Пана Лыбу заметит ребенок, который уже умеет читать, и ни в коем случае это не будет взрослый. Тогда все напрасно. Но мне сейчас почему-то кажется, что письмо попадет в нужные руки. Если в мире существует хоть капля справедливости. Иначе (зачеркнуто)
У меня очень мало времени, напишу сколько успею, что со мной произошло, а потом попытаюсь успеть спрятаь письмо на кухне. Так больше шансов. Прошу ВЕРИТЬ МНЕ! Если еще не слишком прозно. Я боюсь, что (зачеркнуто) В твоей комнате живет чудовище. Может быть, ты и сам это уже знаешь. Почему-то мне кажется,что ты мальчик лет восьми или девяти. Не знаю, почему. Странно, правда? Ну хватит! (карандаш даже слегка прорвал бумагу на восклицательном знаке)
Постараюсь написать все по порядку. Моя сестра Вероника погибла около месяца назад. Ее убила огромная лохматая тварь, что вылезла из-под моей кровати. Это (зачеркнуто) Это моя вина. Я просто смотрел и ничего не мог сделать, не мог двинуться от страха. А потом убежал. Когда в комнате стало тихо, я вернулся. Кроме мертвой Вероники, уже не было никого. Чудовище задушило мою сестру и исчезло. Родители в тот вечер ушли в гости к знакомым. Я долго не мог поверить в то, что случилось. Просто стоял над ее кроваткой и плакал. Я не понимал, как все это могло произойти на самом деле. Ведь я думал, что ОНИ не существуют! Мне хотелось умереть самому. Я не хочу, чтобы это снова повторилось, чтобы ОН убил еще кого-нибудь. Но мне никто НЕ ВЕРИТ! И пишу это письмо потому, что должен хоть что-то сделать. Но это все, что я теперь могу.
Меня считают сумасшедшим и сегодня заберут в психушку. Самое худшее:они думают, что это я убил Веронику. Я! Ничего не возможно доказать. Они говорят, что все остальное – мои галлюцинации, бред, что я болен. Но я совершенно здоров, это взрослые как глухие, я их ненавижу! Даже родители верям им, а не мне. Потому что они тоже взрослые. Не представляю, как они в такое поверили. Теперь я их тоже ненавижу.
Наверное меня упекут на всю жизнь, но это не страшно. Пусть это будет моей расплатой за Веронику. Я виноват не только в том, что испугался и ничего не сделал, чтобы ее спасти, все случилось из-за меня – в этом они правы. Страх Вероники открыл путь монстру, теперь я это понимаю. Я называю его туннелем, хотя это больше напоминает рваную дыру в пространстве. ОН появился, когда я рассказывал новую страшилку. Я знал, что Вероника очень боится, но все равно продолжал ее. Позже чудовище появлялось опять, чтобы убить меня. Но я ожидал и поэтому видел, как все происходит. Туннель раскрывается под моей кроватью. Перед тем, как ОНО приходит – запомни это! – в комнате начинает сильно разить чем-то вроде пыли. После смерти Вероники монстр являлся за мной много раз, иногда по несколько ночей подряд. Я научился просыпаться от этого и поэтому до сих пор жив. Но однажды я чуть не опоздал из-за снотворного. Я кричал, чтобы услышали родители. Потом доктора использовали это как одно из доказательств моей болезни. Три недели меня обследовали, дома я только ночевал. Кто-то из врачей решил, что так будет лучше. Меня постоянно пичкают какими-то таблетками, от которых кружится голова и путаются мысли. И еще дают на ночь снотворное. Хорошо, что я вовремя это заметил и понял, а теперь только делаю вид, что принимаю, иначе ОН давно бы уже придушил меня во сне. Думаю, даже тогда доктора сумели бы отыскать какое- нибудь удобное объяснение.
Тяжелее всего, что родители со мной почти не разговаривают. Я знаю, им не легко меня даже видеть. Из-за Вероники. Мама вообще не сказала ни слова с того вечера. Теперь все должно закончиться, скоро я больше никогда их не увижу. И они меня. Может быть.»
Назар перевернул очередную страницу и оглянулся на дверь кухни, поскольку ему показалось, что дядя Артур вышел из детской в коридор. Вскоре выяснилось, что он направился в комнату родителей составить общество Валерии. Вероятно, хотел просто поговорить с ней. Что ж, похоже, им действительно не помешало бы отыскать общий язык, особенно, если гость планировал задержаться у них дольше, чем до завтрашнего дня. Хотя Назар, разумеется, предпочел бы, чтобы дядя Артур никогда не появлялся бы в их доме вообще.
Он вернулся к чтению письма.
«Будь начеку постоянно, — продолжал настаивать мальчик, который до сих пор не назвал своего имени; Назару хотелось заглянуть в конец, где тот, может быть, подписался, но он удержался. —Повторяю: никогда НЕ СПИ в этой комнате! Придумай что-нибудь. Я знаю, что это трудно, потому что все решают взрослые. Но я не представляю, как справиться с этим монстром, как ЕГО уничтожить или хотя бы прогнать навсегда. Я могу только предупредить…»
Дальше письмо прерывалось. Ниже следовала приписка торопливыми, почти не читаемыми каракулями, в которых Назар сумел разобрать что-то вроде:
ЧЕРТ НЕ УСП ЭТО ЗА М
Что бы тогда не случилось, дальше шло уже более аккуратным почерком:
«Кажется, сегодня мне везет и в запасе есть еще немного времени. Честно говоря, я не верил, что успею написать даже столько.
Я долго размышлял, кто или что эти чудовища и откуда они берутся. По-моему, логично допустить, что этот монстр не единственный в мире, есть и другие. Но все слишком (зачеркнуто) не укладывается в голове.
А несколько дней назад отец вечером привел домой какого-то священослужителя, не знаю, зачем он это сделал. Может, хотел чем-то ине помочь. То ли баптист, то ли кто-то еще. Потом оставил нас одних, мы разговаривали о Боге. В самом начале он меня спросил, верю ли я в Бога? Я ответил, что верю, потому что сам видел кое-что необычное. Если есть монстры, которые могут вылазить по ночам из-под кровати и убивать детей, то почему бы не существовать и Богу. А потом рассказал ему, что произошло. Рассказал все. Хотя ужасно устал повторять это сотни раз перед разными докторами. Я надеялся, что хотя бы он мне
