Бабай

порошок, склонившись над письменным столом. Заметив вошедшего Назара, он быстро сгреб бумажку, на которой был рассыпан порошок, и повернулся к нему.

– Мучачо, тебя не учили, что прежде чем войти, нужно стучаться? – Назару показалось, глаза дяди Артура как-то странно блестели. Что-то подобное он наблюдал уже, когда взрослые слегка пьянели от спиртного.

– Мне только нужно взять у себя… – растерявшись, произнес Назар и неприятно удивился, что теперь должен спрашивать позволения, чтобы войти в свою комнату.

– А, ну конечно, – более мягко сказал гость, комкая бумажку и пристраивая ее в углу стола. – Бери, бери все, что тебе нужно, – он даже улыбнулся. Вполне искренне.

Назар подошел к столу и смущенно остановился.

– Я… туда. – Он указал вниз.

– Без проблем, амиго, – дядя Артур великодушно поднялся и повернулся к окну, осматривая пейзаж двора.

Он нырнул под стол, где хранил в коробках некоторые из своих вещей. Игры, пару конструкторов, разную мелочь. Здесь же теперь находилась и коробка с поломанным фильмоскопом и «съемочном хозяйством». Но сейчас его интересовала игровая приставка, которую он еще ни разу не раскрывал после переезда. В той же коробке были несколько картриджей с его самыми любимыми играми, в основном автогонки.

Сумка дяди Артура стояла рядом, ее верх на «молнии» был частично откинут, открывая взгляду Назара содержимое. Кое-что, выглядывавшее между сложенных рубашек, притянуло его внимание. Но дядя Артур в этот момент сказал:

– Меня интересует одна вещь, амиго, – Назар почему-то решил, что он сейчас спросит о нитках, натянутых между ножками кровати. Но ошибся.

– Когда вернется твой отец?

– Еще, наверное, не скоро, – ответил Назар из-под стола, ворочая коробки в тесном пространстве. Нужная находилась почти в самом низу.

– У-у… – неопределенно протянул дядя Артур, продолжая смотреть в окно. – А он когда-нибудь звонит с работы?

– Иногда. Но сегодня он сразу предупредил, что задержится. Он ведь знает, что вы приехали. – Назар подумал, что приятель отца переживает из-за того, что Левшиц не интересуется его приездом. Но он знал, что после повышения в должности у отца практически не оставалось свободного времени даже на разговоры с мамой, хотя они находились в одном офисе.

– Все в порядке, – беззаботно отозвался гость, – амиго.

Дядя Артур постоянно называл его этим непонятным словом.

– А что такое «амиго»? – спросил Назар, вытащив наконец коробку с приставкой.

– Это значит – друг. По-испански.

– Друг… – повторил Назар, разглядывая черную рукоятку пистолета, выглядывающую между вещами в сумке. С рельефным узором, вытесненным на шероховатой поверхности, и с выступающим вперед козырьком вставленной обоймы. Он был уверен, что пистолет настоящий, хотя видел оружие своими глазами впервые.

Назар выбрался из-под стола вместе с коробкой, стараясь сохранить вид, будто ничего необычного не заметил. Однако рукоятка пистолета все еще продолжала стоять у него перед глазами. Черт! – сейчас в той сумке под его столом был настоящий пистолет!

Неужели дядя Артур – давний друг отца – оказался бандитом!

Ведь на секретного агента он совсем не был похож. Но это, конечно, ничего еще не доказывало. И потом, оружие могут иметь не только преступники или агенты. Однажды он слышал, как отец рассказывал матери, что у многих из руководства их фирмы есть разрешение на огнестрельное оружие. Так почему бы такое же разрешение не могло быть и у дяди Артура?

Может, это все из-за того белого порошка, что он нюхал с помощью маленькой бумажной трубочки – потому что это был наркотик, да? Что-то подобное Назар видел в фильмах много раз. О плохих парнях.

Когда он повернулся к выходу, гость остановил его, опустив руку на плечо. Его глаза стали блестеть еще заметнее.

– В следующий раз… амиго… не забудь постучать в дверь, – он улыбался, но не просил.

Предупреждал.

Назар быстро кивнул, сунул коробку под мышку и почти выбежал из детской с холодными мурашками по телу. Скорее бы вернулся отец, потому что дядя Артур – был плохим человеком.

Едва успев войти в комнату родителей, Назар получил увесистую затрещину от Валерии…

– За что?! – от неожиданности он выронил коробку с игрой на пол.

– Чтобы больше не смел ходить туда, – прошипела Валерия и отвернулась к гладильной доске, на которой занималась недавно высушенным бельем. Добавила тем отчужденным тоном, с каким не расставалась с самого утра:

– Пока он здесь, чтобы не смел. Запомни это.

– Но это ведь моя комната! – опешив, всхлипнул Назар. Ухо немилосердно горело от оплеухи, и он еле одерживался, чтобы не разреветься как пятилетний. Но совсем не от боли, а потому что не понимал, что происходит – это было несправедливо!

Он выбежал из комнаты родителей и заперся в кухне.

Там он сумел взять себя в руки и немного успокоился. С появлением дяди Артура у них дома Валерию словно подменили. Он никогда раньше не видел ее такой. Озлобленная, чужая…

Ухо по-прежнему болело, но Назар так и не понял, в чем конкретно провинился. Скорее бы вернулся отец, подумал он в который раз. Михаил ни разу не поднял на него руку без серьезного повода и даже когда наказывал за что-нибудь, не был таким ожесточенным и всегда было ясно, за что. Сидя в кухне, Назар подумал, что любит отца намного больше, чем ее. И так будет всегда, даже когда он вырастит. И совсем не потому, что он мальчик. Не только потому.

Он налил себе в стакан воды из чайника, а когда надевал свисток обратно на носик, тот выскользнул из пальцев и закатился за плиту. Назар просунул руку в узкий зазор между кухонной тумбой и плитой, пытаясь его нащупать. Свисток, к его радости, укатился не далеко. На обратном ходу рука Назара что-то зацепила – какой-то небольшой предмет, лежавший в том месте, где линолеум подходил к плинтусу. Этот предмет на ощупь показался ему плоским и круглым, слегка скользким с одной стороны.

Чтобы было сподручнее вытащить находку, Назар сначала достал свисток, водрузил на место, а затем вновь запустил руку в щель. Оказалось, неизвестный предмет был еще к чему-то привязан. Он заглянул внутрь и увидел, что держит среднего размера круглый значок. Назар уже встречал такие: улыбающаяся рожица на желтом фоне – просто две точки вместо глаз и изогнутая концами вверх линия. Светло-желтый фон делал его похожим на миниатюрное улыбающееся солнце.

К скобке значка была привязана простая синяя нитка, уходящая под линолеум. Назар едва мог дотянуться туда рукой, однако после минутных усилий ему удалось нащупать край сложенных в несколько раз листов бумаги и извлечь их наружу. Нитка опутывала листы таким образом, что возникало сходство с воздушным змеем и почтовой бандеролью одновременно. Листы местами были перепачканы, в изгибах гнездилась пыль, бумага слегка пожелтела. Похоже, они пролежали там долгое время.

Было видно, что листы внутри исписаны. Осторожно, чтобы не порвать бумагу, Назар разорвал нитки, стал по очереди разворачивать листы, которых оказалось пять, но еще до того, как прочитал первую строчку, понял – почувствовал – что попало ему в руки.

Сердце рвануло в бешеном спурте, мысли о недавней несправедливости Валерии, незваном госте в их доме мгновенно отдалились куда-то далеко-далеко, словно все это было вырвано из поля зрения мощной яркой вспышкой.

Потому что в его руках было письмо мальчика, который когда-то жил в его комнате. Того самого, о котором Назар уже давно знал.