Докурив сигарету до фильтра, Алекс тут же достал из пачки следующую. Желудок быстро отозвался привычным жжением, глухо заворчал. Если он и дальше будет столько курить и нервничать, нервничать и курить – его давний гастрит запросто может перерасти в язву, притом, очень скоро. Угроза налицо.
Некоторое время он тупо смотрел на поверхность письменного стола, чувствуя, что постепенно у него вызревает определенное решение.
Ну что ж, Алекс не станет звонить первым. Может быть, он бы это и сделал… если бы были подписаны эти важнейшие договора. А теперь – нет.
Но и сидеть сложа руки тоже не будет.
С него хватит.
Глава 3
Бука
…Родив сдавленный писк, Маркевич начал оседать на пол, пытаясь оглянуться назад и одновременно ужасаясь того, что могли увидеть его вылезшие из орбит глаза. Но так и не решился закончить поворот головы к своему плечу, на которое опустилось
У Маркевича возникло ощущение, что мир под ногами опрокидывается, словно его втянуло в цепкий, как клещ, ночной кошмар, из которого невозможно выбраться. Пережитый им в первые секунды ужас был настолько глубок, что, казалось, разом вместил все до единого страхи, испытанные Маркевичем за предыдущую жизнь.
Маркевич наконец достиг пола и, уткнувшись лицом в согнутые колени, тонко заскулил. В этот момент он был готов расстаться даже со всем содержимым замурованного в кабинете тайника, где хранил все свои сбережения, только бы не поднимать глаз, не видеть, КТО нависал над ним.
– Я ничего не сделал… Это…
Бука только для того и приходит…
К плохим детям, чтобы наказать.
Но…
В памяти неожиданно всплыл образ молодой женщины, находившейся на пятом месяце беременности. Она скончалась через два дня после того, как Маркевич убедил ее, что
Он до сих пор до мельчайших деталей помнил выражение ее лица во время операции, хотя это происходило настолько давно, что он не смог бы точно ответить, в каком именно году. Однако тонкая струйка крови, бегущая по ее подбородку из прикушенной губы…
Это не Бука из его детства.
Потому что это
– Я не виноват!.. – Маркевич сделал попытку отползти в сторону. – Это с-случайность! Этого не должно было…
Гостья многозначительно безмолвствовала.
Мирослава Маркевича часто трясло, будто он ухватился за оголенные провода под высоким напряжением. Он уже совершенно точно знал, что не увидит следующее утро.
– Ч-что… вы собираетесь сделать? Я… – Маркевич скорее почувствовал, чем услышал, как она приблизилась.
И съежился, когда услышал голос:
– ТЫ ОТКРЫВАЛ АРХИВ…
Маркевич дернулся. Причем здесь
И вдруг вспомнил молодого человека лет тридцати, который приходил в больничное отделение на днях. В его дежурство. Хотел выяснить
Это и был тот Грех, за который он сейчас понесет Расплату? Ведь он даже не понял, что именно интересовало визитера.
– Я не виноват! – проблеял Маркевич неожиданно пронзительным голосом. – Он… он заставил меня!
– ТЫ МРАЗЬ, ДОБРЫЙ ДОКТОР! – прохрипело
– Нет! Не так… не так! – Маркевич смекнул, что ляпнул не то, что следовало.
– МНЕ НУЖНО ИМЯ ВРАЧА, ПРОВОДИВШЕГО ПЕРЕЛИВАНИЕ… ТОГО ВРАЧА!
Переливание? Чего… крови? Да, верно, что-то такое в бумагах было.
Но врач…
– Я не знаю… не помню.
Плохой ответ, очень плохой – он будет
– ТЫ ОБЯЗАН ЗНАТЬ!
