Магда пожала плечами.
— Послушай, мне в гости пора, так что тебе лучше поторопиться.
Он склонился еще ниже, сжав стакан между ладоней и стараясь сосредоточиться на своей просьбе.
— Дело вот в чем, — с трудом выдавил он. — Я хотел одолжить у тебя машину!
Магда резко вскинула голову.
— Ну и наглец же ты, Барт Темплтон, просто пробы негде ставить! Вспомни, как ты со мной обошелся, а теперь еще у меня же хочешь машину одолжить!
Барт провел рукой по лицу, словно пытаясь прогнать дурной сон.
— Послушай, Магда. Тут совсем другое дело. И я бы не просил, если бы это не было… — Он сбился и замолчал, подыскивая слова, которые показались бы ей наиболее убедительными. — Не было вопросом… — Он снова запнулся, согнувшись над стаканом, и свет лампы падал на его запавшие щеки и резко выступающие скулы.
— Без сомнения, вопросом жизни и смерти, — презрительно закончила за него Магда.
— Нет… — он медленно покачал головой. — Нет, смерти!
Она встала и направилась через всю комнату к столику, где лежали сигареты. Барт слышал, как шелестела ее тяжелая атласная юбка, краем глаза увидел, как сверкнули кольца на ее пальцах и браслет у запястья. Магда зажгла сигарету и глубоко затянулась. Она стояла сейчас у стола, высоко подняв голову в пышной короне темных вьющихся волос, в которых сверкала алмазная звезда. Потом она вернулась к Барту, протянула ему сигарету, прикурив ее от своей, и уселась против него в кресле.
— Ну, а теперь, бога ради, давай все-таки выясним, в чем же дело, и, пожалуйста, без мелодрамы. Во- первых, отчего ты примчался в таком растерзанном виде и, во-вторых, для чего тебе нужна моя машина?
Он поставил стакан рядом с собой. Голос его дрожал:
— Джэн умирает. Мне врач сказал сегодня вечером. Ей всего месяц-полтора жить осталось. И она просила меня отвезти ее снова в лачугу, где мы с ней раньше бывали. А доктор против, и он сказал, что сделает все, чтоб мне помешать. Он не закажет нам скорую помощь, и он сказал, что помешает мне нанять машину там, в окрестностях, хотя мы бы могли нанять: мы деньги выиграли. И я подумал, что ты мне, может, свою одолжишь. Опасаться инфекции не придется.
Магда молча смотрела на него. Потом глубоко выдохнула.
— Да ты рехнулся совсем! — отрезала она. — Просто рехнулся. Перевозить девочку, которая… — Она запнулась. — Которая так больна, в какую-то там развалившуюся лачугу. А кто за ней ухаживать будет?
— Я.
— Да умеешь ли ты ухаживать за… — Она снова запнулась, и Барт закончил за нее.
— За умирающим?.. Последние два с половиной месяца, что Джэн лежала в Спрингвейле, я там работал санитаром, так что я многому научился.
Он видел изумление на лице Магды, видел, как она невольно открыла рот.
— Кем, кем?
— Кем слышишь. Санитаром в мужской палате, и если я научился за чужими людьми ухаживать, то уж за своей женой небось как-нибудь присмотрю.
— Так вы женаты!
— Да. Перед рождеством поженились.
Магда взглянула на него, и он не смог бы сказать, что означает этот взгляд.
— Но раз доктор сказал, что было бы неразумно…
— Они не знают, что это для Джэн значит.
— А ей они тоже сказали?.. — она запнулась.
— Нет. Но вчера женщины их палаты выиграли по лотерейному билету. Каждой достанется по две сотни фунтов, и вот, когда я спросил у Джэн, что она собирается со своими деньгами делать, она сказала, что хочет в лачугу. Она уверена, что там она поправится.
Магда глубоко затянулась и медленно выпустила дым. Барт никогда еще не видел у нее такого лица.
— Ладно, парень! Можешь взять машину. Скажи мне только, когда она тебе нужна, и я все устрою.
Барт поднялся, нетвердо держась на ногах.
— Ты молодчина, Магда, спасибо тебе. И будь спокойна, машина будет в полной сохранности. Ее Чилла Райэн, дружок мой, поведет, а он шофер замечательный. Даже и не знаю, как мне тебя благодарить.
Магда тоже встала.
— Да тебе меня не за что благодарить. По совести говоря, хочешь — верь, хочешь — нет, но я это не для тебя делаю, — губы у нее дрогнули, — я это для Джэн делаю. Она, наверно, какая-нибудь особенная, если смогла из такого подонка, как ты, что-то путное сделать.
— Это так. Она и правда особенная.
— Во сколько тебе на работу завтра?
— В половине седьмого утра.
— Поездом успеешь добраться?
— Да, в пять утра есть поезд.
— Отлично. Тогда забирайся в мою постель. Вид у тебя совсем заезженный. Нет, нет! — Видя, что он собирается возражать, она тихонько тронула его за руку. — Нет, тебе беспокоиться нечего. Ты меня больше не интересуешь.
— Спасибо тебе за все.
— Да оставь ты это! Прыгай-ка в постель, а я уж позабочусь, чтоб тебя к поезду разбудить.
Барт побрел в знакомую комнату, чувствуя себя совсем обессиленным от усталости и выпитого виски. Он стянул ботинки и носки, сбросил одежду и повалился на постель. Подошла Магда со стаканом в руке. Ни о чем не спрашивая, он молча проглотил протянутую ему таблетку. Она склонилась над ним, чтоб натянуть на него одеяло, и он ощутил запах знакомых духов. Потом она выключила свет.
Глава 50
Мир, проносившийся перед Джэн во время их долгого путешествия, казался ей прекрасным, как сон. Безоблачно чистый купол апрельского неба широко раскинулся над холмами, округлые склоны которых зеленели в лучах осеннего солнца. Разбросанные там и сям мелкие фермы и беспорядочно застроенные поселки, возникавшие за окном машины, представлялись плоскими и какими-то не настоящими, словно картонные домики; и даже их тени, застывшие на земле, казались неизменными и недвижными. Воздух был прозрачный, искристый. Сочные и яркие луга казались еще сочнее и ярче, чем в обычные дни; поблескивала листва деревьев, а на поверхности бурлящих рек и ручьев, над которыми они проезжали, играли сверкающие зайчики.
Она с равнодушием смотрела на кипевшую вокруг жизнь, больше всего радуясь сейчас открывшейся перед ней красоте природы. В последний момент доктор Хейг предложил им машину скорой помощи, но Джэн предпочла ехать в этой серой машине, и тогда они пристроили для нее матрац на заднем сиденье, а сестра Конрик уложила подушки так, чтобы Джэн, лежа на них, могла смотреть по сторонам.
Барт сказал ей, что они взяли автомобиль у друга Чиллы, но Джэн сразу узнала эту машину по ее серебристо-серому корпусу и красной обшивке. На мгновение ей стало так же больно, как и тогда, когда она увидела, что Барт целует темноволосую девушку, сидевшую в этой самой машине. Но теперь все это осталось далеко-далеко позади — так далеко, что боль утихла. Что бы там ни было, Барт принадлежал ей. И главное, что она на свободе и снова едет в лачугу. Барт забрал ее из этой тюрьмы и вернул ее к жизни.
Чилла осторожно вел машину. Иногда, подняв глаза, она встречала его взгляд в зеркальце над ветровым стеклом, и тогда Чилла улыбался и ободряюще подмигивал ей. Барт сидел рядом с Чиллой, полуобернувшись к Джэн и озабоченно следя за каждым ее движением. Чувство любви и благодарности к Барту переполняло ее душу. Право же, никогда, кажется, она не любила его так сильно, так полно, как сейчас.
Когда они подъехали к Сиднею, Чилла стал тщательнее следить за маршрутом, выбирая тихие улицы.
