Валерка.
Один из самых приятных моих товарищей.
Нет, не из ближнего круга, но из числа тех, кому при расставании всегда задаешь один и тот же вопрос: и какого ж хрена мы так редко встречаемся?
И он в ответ тоже недоуменно жмет плечами...
– Здорово, – говорю, – старый. А ты какая галлюцинация – алкогольная или, извини, марихуанная?
Он в ответ долго и задумчиво чешет в затылке...
Непростой вопрос, видимо…
– Скорее всего, – наконец выдавливает, – все-таки кокаиновая. Кстати, если хотите, – можно разнюхаться, у меня есть, и до хера…
– За предложение, спасибо. Но ты все-таки гонишь, от порошка глюков не бывает.
– Согласен, – вступает в беседу Нат. – У кокса совершенно другое и, на мой субъективный взгляд, куда более правильное воздействие. Но разнюхиваться, твой друг прав, – пора. И давно пора. А то я отключусь прямо на этом стуле…
– Ага, – говорит Валерка, – тогда я пойду в сортир, дорожки раскатаю. Подходите минуты через четыре…
И уходит, слегка пошатываясь.
– Это кто? – кивает ему вслед Нат. – Твой друг?
– Друг, – киваю в ответ, – очень хороший и очень надежный…
Нат вздыхает и снова разливает по рюмкам граппу:
– Ну, за то, что у нас есть друзья…
– За друзей, – выдыхаю в ответ, проглатывая огненную жидкость.
Секунду-другую молчим, следя за тем, как огненный шарик прокатывается по пищеводу. Потом он опять спрашивает:
– Вы договаривались с ним здесь встретиться?
– Нет, – усмехаюсь. – Я даже не знал, что он в Риме. Просто у нас, у русских, так заведено – переться на край света, чтобы встретиться с тем, с кем почему-то ни хрена не получается встретиться у себя дома. Хотя ты его любишь, и тебе без него скучно…
– Я же говорил, что вы, русские, конченые психи, – хохочет он в ответ, и мы выдвигаемся в сторону сортира…
Потом мы снова садимся за уличный столик, и граппу заказывает уже Валерка. Он же учит Ната пить не только «na zdorovie», но и «za vstrechu». Второе у британца получается хуже, но мы с Валеркой – люди терпеливые...
А в городе тем временем уже совсем темнеет. Над ресторанчиками и магазинчиками уже вовсю горит рождественская иллюминация.
– Слушайте, парни, – наконец говорит Нат, – а не поехать ли нам к девчонкам? Я тут вчера познакомился с двумя обалденными девицами из Чарльтона, они сюда три месяца назад приехали, пытаются устроиться работать моделями…
У меня непроизвольно поднимаются вверх обе брови.
Машка в таких случаях говорит «сделать сову».
– Англичанки из Чарльтона? Ищут работу моделей? В Риме?! И ты еще говоришь, что русские – сумасшедшие…
– Ну, – смущается, – у нас тоже иногда… случается…
Я закуриваю сигарету и внимательно смотрю, как официант пытается разжечь над дальним столиком уличный газовый обогреватель. У него что-то не получается, и мне кажется, что я угадываю в мелодичной итальянской речи кондовое громыхание родного русского мата.
В сущности, думаю, – мы все одинаковые.
Вне зависимости от среды обитания.
Хотя – нет, наверное, не все…
– Так мы идем к девчонкам? – беспокоится Нат. – Или нет? Там, кстати, и порошок понюхать можно в нормальных человеческих условиях, а не в засраном итальянском сортире…
– Да идем, идем, – машет рукой Валерка, – сейчас только жена подойдет, я уже ей эсэмэску кинул, чтоб прекращала шопингом заниматься и подруливала…
Натаниэл сглатывает.
– С женой? – переспрашивает. – К моделям?!
– Ну, – отвечает Валерка, – а чего тут такого особенного?
Я хмыкаю.
Для Валерки – действительно, ничего особенного.
Он добрый.
Я почти ничего не понимаю из того ужасного кокни, на котором ругается Нат.
Но звучит – красиво…
…Я пришел в себя от настойчивого телефонного дребезжания на туалетном столике. Пока хлопал глазами, пока тер их, мучительно пытаясь сообразить, где нахожусь, – телефон замолчал.
Но я уже, к сожалению, проснулся…
Спал я, кстати, сидя на унитазе. Точнее, – на его крышке, полностью одетый и даже не со спущенными штанами. Судя по разместившемуся рядом с раковиной лосьону после бритья, который я вчера-таки озаботился купить в «дьюти фри», унитаз располагался в сортире моего девяносто четвертого номера в гостинице «Паче Эльвеция» на улице Четвертого ноября, в городе-герое Риме.
Уже кое-что.
Я поплескал в лицо холодной водой, вытерся полотенцем и выглянул в спальню. На заправленной кровати храпели также полностью одетые Нат с Валеркой.
Валетиком.
У Ната, судя по всему, даже кроссовки снять сил толком не хватило, поэтому одна валялась на полу, а вторая кокетливо свисала с кончиков пальцев здоровенной такой ступни сорок-хрен-знает-какого размера.
Н-да уж…
Я похлопал себя по карманам, извлек пачку сигарет и попытался прикурить.
Пальцы ощутимо подрагивали…
…В этот момент снова зазвонил телефон. Я заперся в сортире и посмотрел на монитор. На мониторе определился Леха.
Мой заместитель.
И – партнер.
Хотя – какой он, на фиг, заместитель?
Он уже давно, по сути, генеральный директор.
А я – так…
Раздолбай.
Вздохнул, нажал на кнопку приема.
– Здорово, – говорю, – старый…
– Привет, – отвечает, – я тебя не разбудил?
Я смотрю на часы.
Машкин подарок на один из прошлых дней рождения…
Четыре часа.
Дня, разумеется…
По Москве, не удосужился я часы перевести. Я их вообще не люблю переводить, проще пару часов отнять.
Или – прибавить.
Значит, у нас тут два.
– Да нет, – отвечаю.
– Ну и хорошо, – радуется, – а то ты вчера в такую зюзю трубку поднимал…
