Он почувствовал, как что-то теплое прикоснулось к его руке. Это было неуловимое, деликатное прикосновение, невесомое, как крылья бабочки. Но в нем чувствовалась какая-то неведомая сила и уверенность. Хотя он и то чувствовал, что Эву одолевают сомнения. Чейз, будто находясь в каком-то трансе, опустил глаза и обнаружил, что Эва стоит рядом с ним. Одна ее маленькая ручка сжимала его плечо. Она смотрела на него своими ясными умными зелеными глазами. Ее блузка была наполовину расстегнута, он видел, как неистово бьется жилка под нежной белой кожей, у самого горла. Она откинула со лба волосы. Пальцы, перепачканные в золе, скользнули по ее щеке.
Как же ему хотелось обвить ее руками и крепко прижать к себе, но воспоминание о ее предательстве, о той паутине лжи, в которую она его заманила, сдерживали его. Он отстранился от нее.
– Отойди от меня, Эва.
– Не смей с ней так разговаривать, – раздался голос Лейна из противоположного угла комнаты. Он теперь снова стоял на ногах. Внезапно Чейз заметил, что его племянник сжимает в руках оружие. Невозможно было поверить в то, что Лейн стоит, держа палец на спусковом крючке, готовый выпустить пулю. В него.
– Не будь дураком, – Чейз произнес это почти шепотом.
Байрон Хант переминался с ноги на ногу.
– Мне можно хоть лицо вытереть? – Кровь капала на его крахмальный, когда-то белый воротничок.
Не отрывая взгляда от Лейна, Чейз бросил:
– Не смей даже шевелиться, Хант.
Рамон успешно закончил пеленание Перси, который все еще находился в бессознательном состоянии и не подавал признаков жизни. Мексиканец повернулся к Чейзу, направив собственный револьвер на Байрона Ханта.
– Этого тоже связать?
– Нет. С этим я поговорю на улице. Наедине. Байрон попытался воззвать к состраданию Эвы.
– Ты же не позволишь ему убить меня… это будет нечестно. Я ведь даже не вооружен. В конце концов, дай мне шанс, Кэссиди. Верни мне мой револьвер. Ты знаешь, что ты не можешь так со мной поступить, ты…
– А ты дал Салли шанс в тот день, Хант? Разве моя сестра не просила пощады? Разве ты слушал ее?
Байрон Хант затряс головой, но глазами с Чейзом старался не встречаться.
– Она застрелила Билли. И мы решили, что ты должен за это заплатить. Мы были в тюрьме десять лет…
– Вас повесить было мало. Если бы у меня было хоть единое доказательство, что вы убили мою сестру, так оно бы и случилось. Но разве много найдется судей, которые бы прислушались к голосу того, кто сам находится в заключении.
– Ты не мог доказать, что мы убили ее, потому что мы этого не делали. Билли поплатился собственной жизнью, но он твою сестру не убивал. Спроси об этом своего мальчишку. – Он мотнул головой в сторону Лейна. – Давай, спроси его.
– Не впутывай его в это дело.
– Остановиться на твоем ранчо – это была идея Билли. Он сказал, что умирает с голоду. Черт, у нас всегда голова из-за него болела, но он ведь был нашим младшим братом. И никого поблизости кроме этой девки.
– Ее звали Салли, – напомнил Чейз.
– Никого не было дома, кроме твоей сестры. Она поначалу даже не возражала. Она даже обрадовалась гостям. Черт, Билли был симпатичным сукиным сыном. Она, кажется, даже начала строить ему глазки.
Чейз направил дуло револьвера прямо в сердце Байрона.
Бандит поднял руки.
– Не надо, Кэссиди, не стреляй…
Все остальные, присутствующие в этой комнате, были позабыты. Чейз был занят только Байроном.
– Давай, продолжай. Что же дальше?
– Билли начал к ней слегка приставать, но она оттолкнула его, а потом… – Байрон облизал губы кончиком языка, его глазки бегали туда-сюда, – … потом он потащил ее на кухню, а потом в смежную комнату. Мы слышали, как она сопротивляется, как пытается вырваться от него.
– Но вы не пришли ей на помощь.
– Мы решили, что это личное дело Билли. Он наконец завалил ее, вроде бы даже повеселился немного. А потом раздался выстрел. Мы помчались в комнату. Она стояла и смотрела на Билли, который лежал на полу с развороченной окровавленной грудью. Ее одежда была порвана, лицо все в царапинах, из носа текла кровь. Она лепетала что-то о том, что вовсе не хотела убивать его, о том, что он этого заслужил. Перси был просто вне себя. Он начал угрожать ей. Она посмотрела на нас двоих и, прежде чем мы успели глазом моргнуть, приложила револьвер Билли к виску и вышибла себе мозги.
Чейз почувствовал, как в нем начинает клокотать ярость.
– Гнусная ложь. Вы изнасиловали ее и убили.
– Слушай, Кэссиди. Наш младший брат лежал тут же на полу, истекая кровью. Ты думаешь, у нас в этот момент на уме было изнасилование?
– Она могла подумать, что вы хотите это сделать.
