клянусь, что во всем остальном моя совесть чиста. Этих людей я не знаю. Лейн может тебе это подтвердить. Я приехала сюда, чтобы убедить его вернуться домой и помириться с тобой. Я знала, что рано или поздно он поймет, что я никогда не преследовала цель причинить вред тебе или кому-то другому. И потом тебе следует знать… – Она опустила глаза на свои руки, отряхнула пыль и грязь со штанов Лейна, которые она у него одолжила, и снова посмотрела на Чейза. Ее щеки горели лихорадочным румянцем. – … Все, что я говорила или делала, было совершенно искренне.
Чейз не успел ничего сказать в ответ, как раздался голос Рамона.
– Шериф едет.
Валяющийся на полу Перси Хант застонал и принял позу зародыша. Лейн переступил через него и вышел. Чейз не собирался оставаться с Эвой в хижине наедине, поэтому тоже поспешил к выходу. Эва двинулась за ним.
Свежий воздух был настоящим блаженством после удушливого дыма и затхлого запаха хижины. Ветер играл ее волосами и развевал их за ее спиной, когда она вытирала слезы рукавом и твердила себе, что нельзя больше плакать. Все будет в порядке. Чейзу нужно время успокоиться, оправиться от потрясения, связанного с тем, что он узнал о смерти своей сестры.
Она смотрела, как Стюарт Маккенна и патруль в количестве десяти человек спешиваются. Сразу поднялся невообразимый шум – одни задавали вопросы, другие на них отвечали. Она поискала глазами Джетро. Он слабо улыбался, его глаза были полны сочувствия. Орвил замыкал группу. Он спешился медленно, как будто каждое движение причиняло ему боль. Неда нигде не было видно. Не обнаружив молодого ковбоя среди прибывших, Эва почувствовала что-то неладное.
Лейн отошел в сторонку и так и стоял особняком, наблюдая за происходящим. Маккенна поговорил сначала с Чейзом, потом с Байроном Хаитом. Трое горожан, которых Эва узнала – они были на школьном празднике, – направились в хижину и выволокли оттуда Перси Ханта.
Она наклонилась и потуже затянула ремень, перехватывающий ее штаны и удерживающий их на ее талии. Но они начали сползать вниз, едва она только сделала один шаг. Чейз демонстративно игнорировал ее. Ни одного взгляда не бросил он в ее сторону, когда разговаривал со Стюартом Маккенной. Ее так и подмывало улизнуть отсюда, вскочить на лошадь и одной ускакать на ранчо, но она смотрела на Чейза и понимала, каким одиноким он сейчас себя ощущает. Она не могла так просто сбежать и бросить его. Даже если она ему не нужна. Одной рукой поддерживая сползающие штаны, а другую прижав к сердцу, она направилась к Чейзу.
ГЛАВА 19
Чейз не подал виду, что заметил ее, но, ощутив ее присутствие рядом с собой, весь напрягся.
Эва взяла его под руку, собираясь, как он решил, заговорить с ним. Он усиленно делал вид, что поглощен созерцанием людей Маккенны, которые сновали взад-вперед, перебрасываясь короткими фразами. Четверо мужчин вели пленников из хижины к своим лошадям. Большинство патрульных выглядели такими настороженными, как будто Ханты, с накрепко связанными руками, могли умудриться сбежать.
Рамон вывел лошадей Эвы и Лейна из-за хижины и подошел к девушке. Она кивком поприветствовала его, но все ее внимание было сосредоточено на Чейзе, к которому в этот момент как раз обратился Стюарт Маккенна.
– Тебе полагается награда, Кэссиди. За поимку этих двоих – живых или мертвых – по две сотни долларов за каждого. Это поможет тебе немного компенсировать потерю твоего скота.
Все присутствующие постепенно садились в седла. Помощник Маккенны и четверо других патрульных окружали пленников, которые тоже уже сидели верхом.
– Мы готовы ехать, Маккенна, – крикнул кто-то.
Шериф мельком взглянул на Эву и кивнул, потом подал руку Чейзу, который оценил этот жест и ответил рукопожатием.
– Я бы не хотел узнать, что у тебя снова начались какие-то неприятности, Кэссиди. – Маккенна со значением посмотрел на револьвер, висевший у Чейза на бедре, потом повернулся к Лейну, который стоял, прислонившись к дверной притолоке старой хижины. – К тебе это тоже относится, парень.
Лейн хранил молчание. Единственным свидетельством того, что он расслышал эти слова, было легкое подрагивание мускулов на его подбородке.
Маккенна повернулся и ушел.
– Чейз?
– Не сейчас, Эва.
Чейз наконец взглянул на нее. Она не была участницей заговора Хаитов, как и утверждала, хотя ему не так-то легко было забыть про ноющую боль, которая осталась от нанесенной ему обиды. Его терзали мысли о Лейне, о самоубийстве Салли, об откровениях Куинси Поуэлла. Он не мог сделать Эве больно, выплеснув на нее свою ярость, и еще одно эмоциональное потрясение – это для него было слишком.
Получив такой отпор, она отстранилась, скрестила руки на груди и смотрела на удаляющийся патруль. Когда стих цокот копыт, воцарилась мертвая тишина.
Текли секунды. Ее охватило какое-то щемящее чувство. Чейз не шевелился. С ней еще ни разу в жизни не обращались так пренебрежительно. Отец и мать души в ней не чаяли. Она играла в домах богатых заказчиков, которые тепло принимали ее. Она была нужна даже Куинси, в его понимании, конечно, вплоть до того дня, как она уехала. Она пыталась придумать, как бы удалиться с наибольшим достоинством, потом посмотрела на Рамона, который тактично отошел немного в сторонку. Он был занят тем, что подтягивал подпругу на своей лошади. Помощник, похоже, собирался дать Чейзу столько времени на то, чтобы собраться с мыслями, сколько тому понадобится.
Эва подняла глаза на Чейза и обнаружила, что он смотрит на нее. Она заглянула в его глаза, которые оставались холодными, мертвыми, лишенными всех эмоций. И, конечно же, в них не было и следа той страсти, которая светилась в них прошлой ночью. Он не сделал попытки коснуться ее. Он, казалось, был где-то далеко, на расстоянии многих миль, или, может быть, лет. Его слова, когда он все-таки заговорил, были обращены только к Лейну и его людям.
– По коням.
