отдаваться власти эмоций и забывать о гордости – неразумно и опасно. Высокомерие и самоуверенность, с которыми Эдвин держался, лишь помогали ей сохранять самообладание. Наверняка он полагал, что она бросится в его объятия по первому зову, как тогда – в семнадцать лет. Но у нее не было желания обрекать себя на новые страдания, оправляться от которых неимоверно тяжело.
– По-моему, коттедж Мириам удален от твоей виллы на приличное расстояние, – сказала она.
– Верно, но… – начал было Эдвин.
– И потом, надо полагать, ты не так часто появляешься в Майами-Бич, правильно? – попыталась удостовериться Хилари.
Эдвин ответил на этот вопрос приглушенным стоном.
– Я не собираюсь выяснять с тобой, насколько мы будем удалены друг от друга, понимаешь? Единственное, о чем я тебя прошу, так это о продаже коттеджа. В нем может жить лишь тот, кто принадлежит к членам нашей семьи.
В первое мгновение Хилари не могла вымолвить ни слова. Да как он посмел в открытую заявить ей, что она хуже и ниже его?
– Ты не имеешь ни малейшего права указывать мне, что я должна делать. Я не ищу покупателя для своего дома, и это мой окончательный ответ, – процедила она сквозь зубы.
Эдвин нервно провел длинными красивыми пальцами по пышной шевелюре.
– Если ты мечтаешь иметь коттедж в Майами или его окрестностях, я попрошу своего агента подыскать тебе что-нибудь подходящее…
– Не стоит, – отрезала Хилари.
– А ты, оказывается, ничуть не изменилась. Все такая же безрассудная и легкомысленная, – с угрожающим спокойствием заметил Эдвин. – Тебе, конечно, и в голову не приходило, что дом моей прабабушки на протяжении вот уже полувека использовался только для летнего отдыха, что он не пригоден для постоянного проживания.
– Какое тебе дело до того, изменилась я или нет? – вспылила Хилари. – Ты не знаешь обо мне нынешней ровным счетом ничего!
Эдвин усмехнулся и обвел многозначительным взглядом выцветший топ и потертую джинсовую юбку Хилари.
– Ошибаешься, – невозмутимо ответил он. – Во-первых, я почти с полной уверенностью могу сказать, что ты нуждаешься в деньгах. Во-вторых, не сомневаюсь в том, что основные твои качества остались неизменными. Изжить подобные вещи практически невозможно.
– Если ты намекаешь на то, что я тебя обманула, то спешу напомнить: все, в чем я перед тобой провинилась, так это в том, что попыталась выдать себя за человека более взрослого и опытного. Больше не лгала ни в чем! – кипя от возмущения, заявила Хилари.
– Ну-ну, не волнуйся так сильно! – издевательски утешительным тоном произнес Эдвин. – Вообще-то о твоей уникальной способности врать я даже как-то забыл. Но сейчас мне пришлось вспомнить об отсутствии в тебе каких бы то ни было моральных устоев.
– Что? – Хилари непонимающе моргнула.
Эдвин рассмеялся.
– Талантливая лгунья решила разыграть из себя святую невинность!
Хилари затрясло.
– А себя ты считаешь святым? – выкрикнула она, краснея от ярости.
– Нет, святым я себя не нахожу, моя дорогая, – все так же спокойно ответил Эдвин. – Но никогда в жизни не падал так низко, как ты. Крутить романы одновременно с двумя женщинами и спать с обеими – подобное кажется мне грязным и омерзительным.
Ничего не понимая, Хилари округлила глаза и уставилась на Эдвина так, будто перед ней стоял не человек, а по меньшей мере привидение.
Он опять рассмеялся.
– О, да ты талантливо играешь выбранную роль! Или, быть может, ты забыла о том парне, с которым каталась на мотоцикле, пока я находился в Майами?
– Я… Я ни с кем не крутила… – задыхаясь, пробормотала Хилари. – И уж тем более не спала…
Лицо Эдвина исказила презрительная гримаса.
– Ха-ха! Так я тебе и поверил!
– Замолчи! – не узнавая собственного голоса, выкрикнула Хилари. – Как ты смеешь говорить мне подобные вещи? Я никогда, слышишь, никогда тебе не изменяла!
– Рассказывай подобные сказки другим болванам! А меня больше не пытайся дурачить. Из этого ничего не получится! – ответил Эдвин и вышел в холл.
Хилари выскочила вслед за ним.
– Я никогда не прощу тебе то, что ты так разговаривал со мной сегодня! – объявила она.
– А я не нуждаюсь в твоем прощении. – Эдвин чувствовал, что ничего не желает больше знать, потому что опасался дальнейших разбирательств.
Она должна принять от меня чек, упрямо твердил он себе. Я обязан добиться ее согласия на продажу дома. Нам следует держаться друг от друга как можно дальше!
Если спор затянется, я просто поручу вести с ней переговоры своему юристу. А сам вернусь домой, к красавице Глэдис. Она умная, честная, благородная и надежная. И станет для меня идеальной женой. Скоро мы подарим отцу внука, и тот, я надеюсь, немного воспрянет духом. Жаркие любовные сцены и непременно следующие за ними выяснения, разбирательства, взаимные оскорбления и скандалы – с Глэдис ничего этого не будет. И слава Богу!
После ухода Эдвина Хилари медленно вернулась в гостиную, прошла к столику и, опустившись в большое кресло, обитое плюшем, уставилась в окно невидящим взглядом.
О каком парне на мотоцикле он вел речь? – размышляла она, хмуря брови. Находясь в то лето в Майами-Бич, я практически ни с кем другим не общалась… Только с ним.
Ей вдруг вспомнился тот вечер, когда Молли, Денис и Хью познакомили ее со своими новыми друзьями, тоже отдыхавшими в Майами на каникулах. Многие из них разъезжали на мотоциклах, беря их напрокат. А один парнишка даже промчал Хилари вдоль берега. Она не помнила ни его имени, ни лица. Эдвина тогда не было. Он уезжал на несколько дней по делам…
Неужели он увидел меня с тем парнем и решил, что я ему изменяю? – задумалась Хилари.
Десятки раз она давала себе слово, что больше не будет возвращаться мыслями в то роковое лето. Но сейчас не удержалась и вновь погрузилась в воспоминания.
Чувство одиночества заметно ослабло в ней, после того как она увидела Эдвина. Все ее мысли без остатка заполнились им. Даже выходки мачехи и странное поведение отца потеряли для нее былую значимость. Ей нравилось жить в мире своих мечтаний. Он был ярким и красочным и дарил утешение, в котором она так сильно нуждалась.
Главными и единственными героями ее фантазий, естественно, были они с Эдвином, чье имя на тот момент оставалось для нее тайной. Она все чаще бродила по пляжу одна, вообще перестала выезжать куда-либо по вечерам вместе с родителями. А в полночь, когда в округе смолкали все звуки, купалась нагишом в бассейне перед коттеджем, который они снимали. Их шумная компания возвращалась домой поздно, часа в два ночи.
Хилари до сих пор помнила, как блаженствовала в теплой ласковой воде бассейна, подсвеченной каким-то магическим голубоватым светом.
Однажды свет неожиданно погас. Испугавшись, она выбралась из воды, закуталась в большое махровое полотенце и зашагала к дому, напряженно всматриваясь в темноту.
– Эй, постой! – послышалось у нее из-за спины.
Она оглянулась и в первое мгновение ничего не могла понять. По асфальтированной дорожке от богатой виллы, расположенной на некотором удалении от их коттеджа, к ней двигалась чья-то фигура.
– У меня есть фонарик! – радостно объявил приятный мужской голос.
Хилари увидела вспышку света. И только когда человек приблизился к ней и направил луч на себя, она поняла, кто с ней разговаривает. Красавчик, которого она встретила в кафе! От волнения и неожиданности у нее похолодели руки.
