отлучке. Интересно, какие дела удерживали его…
— Ах, вот вы где! — перебила Джорджина, взяв Габриелу под руку. — Пойдем со мной, дорогая. Приехали новые гости, с которыми ты просто обязана познакомиться. Надеюсь, вы извините нас, леди Данстан? Просто не могу дождаться вашего бала!
С этими словами она поспешно увлекла за собой девушку.
— Судя по тому, что я сейчас слышала, — шепнула она, — можно сказать, спасла тебя в последнюю минуту. Эта дама — первая сплетница во всем Лондоне. Мне следовало упомянугь об этом раньше. Надеюсь, ты не выложила правду о своем отце?
— Разумеется, нет.
— Вот и прекрасно. Пытайся по возможности избегать ее, а если не можешь, просто хитри, увиливай от ответов, только не откровенничай с ней. Если нужно, притворись полной дурочкой, но не давай ей повода вонзить в тебя зубы.
Габриела кивнула и весь остаток вечера держалась подальше от леди Данстан. Позже, когда Марджери помогала ей снять вечернее платье, девушка задалась вопросом, не стоит ли обсудить ситуацию с ней, а заодно придумать подходящее занятие для отца. Карла выходила за него в уверенности, что он занимается торговлей, но общество смотрело на подобные вещи почти так же, как на пиратство. Торговцев считали существами низшего порядка. Очевидно, мать всячески избегала этой темы в разговоре с друзьями. Вероятно, придется и Габриеле сделать то же самое.
В дверь тихо постучали. Наверное, это Джорджина. Вчера и позавчера она тоже приходила узнать, понравился ли Габриеле вечер и кого из молодых людей та предпочитает. Но сегодня она познакомилась только с молодым графом, который уже был обручен. Правда, упомянула прошлой ночью об Уилбуре. Леди Мэлори, возможно, слышала, что тот сегодня приезжал, и хотела выяснить, что вышло из этой встречи.
Но каково же было ее удивление, когда она увидела стоявшего на пороге Дрю! Девушка, не ожидавшая такого приятного сюрприза, судорожно прижала к груди уже расстегнутое платье. А Марджери захлопнула дверь перед самым его носом и поспешно застегнула пуговицы.
Габриела окликнула Дрю, попросив подождать. Очевидно, терпения у него хватало, потому что, когда она снова открыла дверь, он спросил:
— Хотите выпить на ночь?
Габриела вскинула брови. После того как он весь вечер мрачно поглядывал на нее и не сказал ни слова по пути домой, такое предложение казалось по меньшей мере странным. Но ей представился еще один великолепный шанс, упускать который была грешно. Она все еще хотела, чтобы отношения между ними стали более «дружелюбными». Возможно ли это после его сегодняшней реакции на упоминание о женитьбе?
— О да, спасибо, — кивнула она наконец и с улыбкой добавила: — Мне воистину не хватает моей ежедневной порции рома.
Он ухмыльнулся и знаком показал ей идти вперед. Насчет рома она, конечно, пошутила, но почему-то чувствовала, что он так не считает. Собственно говоря, учитывая его мнение о ней, он скорее всего уверен, что она привыкла употреблять спиртное. Что же, ему придется многое узнать о ней. Она предоставит ему такую возможность, поскольку Дрю Андерсон определенно передвинулся с конца списка на первое место.
Она так сосредоточилась на человеке, идущем сзади, что заметила Марджери, неотступно следовавшую за ними, только когда они вошли в гостиную и горничная громко зевнула. В доме было тихо, большинство слуг уже спали. Она знала, что если предложит Марджери сделать то же самое, получит резкий отказ. Та всегда всерьез воспринимала свои обязанности.
В камине горел невысокий огонь, изгонявший сырость из комнаты. Горничная оставила включенной только одну лампу и прикрутила фитиль, так что в комнате царил полумрак. Но Габриела по-прежнему мерзла, поэтому встала перед камином и даже хотела подбросить немного дров, но отвлеклась, глядя на Дрю, рассматривавшего содержимое шкафчика с напитками в углу гостиной.
— Так я и думал. В доме нет ни капли рома. Выбирайте: коньяк, бренди или портвейн?
— Портвейн звучит неплохо. Правда, я никогда его не пробовала.
— Потому что это мужской напиток, — пояснила Марджери, устраиваясь в кресле у окна. — Я бы тоже выпила бокал, раз уж вы мне спать не даете.
Он глянул в сторону горничной и, кажется, едва сдержал смех, потому что, весело блестя глазами, поднес портвейн сначала ей. И при этом даже не посмотрел на Габрие-лу, но она все равно ощутила знакомый трепет в желудке.
Вернувшись к шкафчику, он налил еще два бокала и при этом постоянно оглядывался на Марджери, вероятно, в надежде, что та заснет. Впрочем, последнее было вполне возможно, учитывая поздний час.
Наконец он вручил бокал Габриеле и чокнулся с ней.
— Тост, красавица, — прошептал он, лукаво улыбаясь. — За то, чтобы вести себя лодобно настоящим пиратам.
Габриелу бросило в жар то ли от его слов, то ли от первого глотка портвейна. Однако она скоро овладела собой, слишком быстро припомнив, что точно так же он называл ее красавицей, когда не дал упасть на пристани, да и еще много раз, когда хотел поиздеваться. Так что это вряд ли что-то для него значило, скорее, он просто привык обращаться к женщинам подобным образом. С таким же успехом он мог назвать ее «мисс» или даже по имени. Ничего не скажешь, он не романтик!
И тут до нее дошло. Он пожелал вести себя подобно пиратам? Неужели она не ослышалась?
Она вспомнила его вчерашнюю реплику. Он надеялся, что она покажет себя истинной пираткой, проведя с ним ночь! Вероятно, и пришел сегодня по этой же причине. Собирается попытаться еще раз? Может, снова поцеловать ее?
Ее сердце заколотилось от возбуждения. Она почти не заметила, как он подвел ее к дивану, усадил и поставил бокалы на маленький столик. Габриела вздрогнула. Он заметил это.
— Замерзла?
Она так разгорячилась, что не сразу поняла вопрос. Да, они отошли от камина, но она почему-то не замерзла. Из-за него. Он сидел так близко, что их колени почти соприкасались и она ощущала жар его тела.
Девушка улыбнулась. Этого более чем достаточно, чтобы согреть ее.
— Нет, совсем не замерзла, — покачала она головой.
— Правда?
Он казался искренне удивленным ее ответом. Очевидно, он неверно истолковал ее дрожь. И поскольку было слишком поздно что-то исправить, она покраснела и взглянула на Марджери. Но либо поздний час, либо крепкое вино сделали свое дело. Горничная крепко спала.
Габриела попыталась смыть смущение глотком портвейна и закончила тем, что осушила бокал. И это действительно помогло. Кажется, она больше не краснела, и вообще краснеть — это такая глупость!
Габриела вдруг услышала собственный дурацкий смешок. О Господи, она только что засмеялась. Но она никогда не смеется!
Однако Габриела нашла это забавным и повторила еще раз.
— Не привыкли к портвейну? — осведомился он.
— Конечно, нет. Вот ром — дело другое.
— Так вы у нас трезвенница? — поддел он с теплой улыбкой.
— Да. То есть нет, — вздохнула девушка. — Я употребляю спиртное, только очень умеренно.
Он осторожно провел пальцем по ее щеке.
— Ты смягчилась, Габби. Я сразу заметил это вчера ночью. Но сегодня… признайся, это было чудесно, правда? Смею ли я надеяться, что ты обдумаешь мое предложение?
— Какое именно?
Он наклонился ближе, и все же его голос был едва слышен.
— Должен ли я его повторить?
Словно она могла забыть ту фразу, которая не давала покоя с той минуты, когда он ее произнес. Но это соблазн, перед которым она обязана устоять.
