самое время Марни попыталась сесть в машину и, поспешно отступив на шаг, чтобы не столкнуться с камердинером, налетела на Илая. Если бы она наткнулась на кирпичную стену, то не почувствовала бы разницы. Илай весь состоял из мускулов: грудь у него была твердой, как из кирпича, а ноги напоминали бетонные столбы. Столкновение было чувствительным – одно из тех, когда ощущаешь боль и одновременно тебя пробирает дрожь.
Марни поспешно отскочила, не дожидаясь, пока соприкоснется с еще какой-нибудь твердой частью его тела, и быстренько нырнула в пикап.
Илай шагнул к автомобилю, чтобы закрыть дверь, и на одно краткое мгновение – очень краткое – снова окинул Марни оценивающим взглядом, который всего на долю секунды задержался на ее груди. После этого захлопнул дверцу, обошел пикап и сел за руль.
Он включил сцепление и отъехал от тротуара.
– Так на чем мы остановились?
– Дай подумать... Ах да, вспомнила. Ты поставил под сомнение мой профессионализм, намекнув, будто я несерьезно отношусь к работе.
– Ну да, как же: ты решила доставить тридцатифутовую арку на отдаленный горный хребет штата Колорадо. Готов спорить, что об арке она тебе рассказала уже после похода по магазинам. Что я и пытался тебе втолковать, Марни, – не позволяй гламурной жизни захватить себя.
– Гламурной жизни! Как же! – воскликнула она с презрением. – Нелепее ты ничего не мог придумать! – Она фыркнула.
– А разве нет? Ты только посмотри на себя, – продолжил он, направляясь к бульвару Сайта- Моника.
Она негодующе фыркнула:
– Что значит: «Посмотри на себя»?
– Как ты одета, – произнес он с таким видом, словно это все объясняет.
– А как я одета? – воскликнула Марни и оглядела свое замечательное платье. Она начинала злиться. – К твоему сведению, это шикарнейшее платье! Не обижайся, пожалуйста, но я сама знаю, что мне надеть, и не собираюсь советоваться с мужланом, который считает, что повседневная и спортивная одежда – это одно и то же!
В ответ Илай лишь рассмеялся:
– Может, я и мужлан, но я не слепой, милочка. Я говорю это тебе лишь потому, что твое платье очень красивое, понимаешь? Ты бы ни за что не купила такое прекрасное платье, если бы не отправилась за покупками с Оливией Дагвуд и «звездная» атмосфера не вскружила тебе голову. Но поверь, как только ты надоешь Оливии или просто станешь ей больше не нужна, она даст тебе от ворот поворот и сделает вид, что даже имени твоего ни разу не слышала. Гораздо лучше, если ты будешь просто выполнять свою работу, а не брататься со звездами.
Из всего сказанного Марни уловила лишь одну фразу: «твое платье очень красивое». Лицо ее невольно расплылось в улыбке, которую было невозможно согнать, как она ни пыталась. Марни вся так и лучилась. Она искоса взглянула на Илая:
– Тебе правда нравится?
Он застонал, но тоже улыбнулся:
– Попытайся вникнуть в то, что я говорю, рыжая. Никаких арок! А также никаких навороченных тортов, фарфора, серебра и званых обедов.
– Ага! – радостно воскликнула она. – Значит, ты все-таки кое-что смыслишь в свадьбах!
– Самую малость, – отозвался он, и некоторое время молча смотрел перед собой в ветровое стекло. – Ты должна меня слушать, Марни.
Она засмеялась:
– Разве тебя можно не слушать? Когда ты говоришь, то выражаешь недовольство по поводу и без него.
– Время от времени читать тебе нотации входит в мои служебные обязанности.
– Ты серьезно? Ты это и вправду серьезно? – недоверчиво воскликнула она. – Но ты вовсе не читаешь нотации! Ты просто высказываешь свою точку зрения!
– Да ладно тебе!
– Нет, уж извини! У тебя очень выразительные интонации. У меня вот вообще никаких интонаций, а у тебя – просто замечательные.
Они спорили о тембре его голоса и о ее неспособности слушать, а также о том, является ли Илай бесчувственной ледышкой, которая открывает рот только для того, чтобы пролаять приказ. Пока не доехали до ее района.
Свернув на ее улицу, Илай сказал:
– Ладно, хватит дурачиться и жаловаться – до плавания на байдарках остается менее двух месяцев. К тому времени вся эта так называемая свадьба должна быть расписана в деталях. Понимаешь?
– Есть, капитан! Мы явимся в Колорадо в полной боевой готовности и сыграем такую свадьбу, от которой вы бы сами не отказались.
Илай покосился на нее.
– Ты слишком много на себя берешь. Считаешь, будто знаешь всю мою подноготную, а в действительности тебе ничего не известно.
Ну и ладно! Вечно он портит все удовольствие! К тому же Марии давно решила, что знать все о нем
