– Правда. Раза два мне казалось, что вот наконец-то повезло, но тут что-то происходило или появлялся кто-то и все портил.
– А поподробнее?
– Хочешь подробнее? Один раз на горизонте замаячила бывшая девушка. Ну, знаешь: «старая любовь всегда милее» или что-то вроде... – Она изобразила пальцами кавычки. – А потом был еще один парень что надо, и все у нас с ним было классно... Пока он не погорел на бирже. В один прекрасный день он сообщил, что переезжает в Нью-Йорк. А когда я спросила: «А как же мы?», он ответил, что деньги для него важнее всего. Его первой и главной страстью были деньги. А я опять оказалась второй и не самой важной... – «Девушка по вызову», – с горечью подумала Марни. – Да, я опять обломалась. – Она посмеялась над собой. – И были ведь знаки, только я закрывала на них глаза. Я была уверена, что мы созданы друг для друга. Даже смешно: вечно внушаешь себе, что ты с кем-то прекрасная пара, а потом оказывается, что этот человек совершенно тебе не подходит. – Она усмехнулась.
Илай ничего не сказал: он не сводил глаз с бутылки у нее в руках. Марни прищурилась и передала ее Илаю. Тот пригубил шампанского и вернул бутылку.
– Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через это, Марни. Ты, наверно, очень страдала.
Марни печально улыбнулась:
– Даже не представляешь как!
– И сколько тебе потребовалось времени, чтобы прийти в себя? – поинтересовался он.
Она пожала плечами и глотнула шампанского.
– Месяцев шесть, наверно. Многовато. Но этот козел сильно вскружил мне голову.
– Я приходил в себя целый год. Это еще дольше. – Он потянулся за бутылкой.
– Ого! Целый год! – Марни улыбнулась. – Да, это долго. Илай вздохнул и взял у нее бутылку.
– Со мной дела обстояли хуже. Меня бросили практически перед алтарем.
Улыбка Марни померкла. Илай осушил остатки шампанского, отбросил бутылку и положил руки на колени.
Разве это возможно? Кто же оставит такого парня? Если бы у Марни был Илай, она бы на него молилась!
– Ах, Илай! – участливо вздохнула она, обхватив колени руками. – Она что, правда бросила тебя у самого алтаря?
– Не в буквальном смысле: до свадьбы оставалась еще неделя. – Он пожал плечами. – А свадьба намечалась роскошная: куча гостей, масса денег потрачена на глупости вроде твоих перьев и этой чертовой арки. Она так хотела, а я ради нее готов был пойти на все.
Ничего себе! Марни и не подозревала, что этот крутой парень способен идти у кого-то на поводу. Сейчас он казался очень ранимым.
– И... что же случилось?
– Оказалось, что она спала с другим мужчиной. С актером, конечно. Сочла, что он проложит ей дорожку к успеху.
Марни охнула:
– Господи, какой ужас! Надеюсь, ты их не застукал?..
– Нет, – фыркнул он. – Просто она сообщила мне, что спит с другим, и отменила свадьбу. У нее даже голос не дрогнул, когда она мне это сказала.
– И ты совсем-совсем не догадывался? У тебя не было предчувствия, что она тебе изменяет?
Его глаза потемнели. Она видела, как он стиснул зубы.
– Не было, – решительно сказал он.
Марни промолчала – что здесь скажешь? Страшно даже представить себе такое. Как, наверно, ужасно, когда тебе разбивают сердце подобным образом! Плюс еще унижение – ведь об этом разрыве узнали все приглашенные гости. Неудивительно, что Илай так ненавидит эту свадьбу.
У них с Джеффом хотя бы до брака дело не дошло. Если бы Джефф бросил ее у алтаря, она бы на себя руки наложила.
– Мне так жаль, Илай.
– Не стоит жалеть. Я – как ты, рыжая: мог бы заметить знаки, если бы захотел. Но верно говорят, что любовь слепа: очень сложно разглядеть суть любимого человека.
– Суть наших с тобой избранников. По-моему, любовь очень часто помогает открывать в людях новое, ты не находишь?
Он холодно на нее взглянул.
– Нет, – спокойно ответил он. – Не нахожу. Не знаю даже, существует ли так называемая любовь. Даже если она и есть на белом свете, то очень быстро проходит.
– Не думала, что ты такой циник! Все мы совершаем ошибки, но ведь на них и учимся. И каждая следующая любовь лучше предыдущей, потому что нас уже труднее ранить, чем в первый раз.
Илай презрительно фыркнул:
– Ты говоришь как монахиня. По-моему, чужая душа – потемки. Человека можно понять, только очутившись в его шкуре. А поскольку это сделать невозможно, мы постоянно допускаем ляпы.
