– Если на вас станут смотреть, то лишь оттого, что вы очень привлекательны, – возразила Хелена. – Если начнут судачить, то потому, что вы явитесь туда в сопровождении графа и виконта, и это насторожит сплетников. Один из них известен своими любовными авантюрами, а другого никогда не видели в сопровождении женщины. И любопытствующие примутся гадать, с кем из двоих вы находитесь в близких отношениях.
– Выходит, если вы приехали на званый вечер с мужчиной, это значит, что у вас с ним связь?
– Если это такая парочка, как граф и виконт, то да.
Ладно, подумала Дейзи, будь что будет. Она гордо вскинула голову и вышла из комнаты. Пора так или иначе определить свою судьбу.
Но Джефф не ждал ее внизу. Приехал только Лиланд, спокойный и сдержанный, невероятно привлекательный в строгом, черном с белым, вечернем одеянии.
– Графу буквально в последнюю минуту пришлось заняться небольшим неотложным делом. Просил вам передать, что встретит вас там, куда мы отправляемся. Мне повезло, я просто счастлив быть тем единственным, кто вас сопровождает, если, конечно, это не шокирует вас. В таком случае мне только и остается, что пойти и повеситься в каком-нибудь укромном и темном углу.
Хелена рассмеялась.
Дейзи нахмурилась. Значит ли это, что Джефф передумал? Или, быть может, ему понадобилось куда-то заехать, чтобы взять ту фамильную драгоценность, которую он вручит ей, если она скажет «да»? Она задумалась и все еще хмурилась, размышляя, даст ли она согласие, когда услышала слова Лиланда:
– У миссис Таннер, я вижу, есть сомнения...
– Нет, – сказала она, встрепенувшись. – Мы очень вам признательны.
Он поклонился и произнес:
– Я тоже вам благодарен. Ну что ж, леди, поехали их очаровывать.
Дейзи оробела только в самую последнюю минуту. Они стояли в дверях бального зала, полного людей, и ожидали, когда дворецкий объявит об их появлении. Дейзи стало трудно дышать.
– Не волнуйтесь, – услышала она возле самого уха негромкий голос Лиланда. – Если они будут вести себя немного скованно, то лишь потому, что убоятся меня. Я любого и любую из них могу в случае чего поставить в оч-чень неприятное положение. Так я им и сказал. Смелее!
Дейзи кивнула. Услышав, как дворецкий произнес ее имя, она двинулась с места, но не смогла сделать более двух шагов. Потому что попала в осаду.
– Только так я и могу это назвать, – сказала она часом позже, когда Лиланд увел ее во внутренний дворик позади дома, чтобы она могла подышать свежим воздухом. – «О, миссис Таннер, вы меня помните?» – со смехом повторила она чьи-то слова. – И «Ах, миссис Таннер, как приятно увидеть вас снова!» А я даже не могла припомнить, видела ли я этих людей на приеме у виконтессы и вообще где бы то ни было! Чем вы их так запугали? Какое преступление мог совершить каждый из тех, кто пресмыкался, да-да, именно пресмыкался передо мной, добиваясь моего внимания? Меня вам пришлось бы избить цепями, чтобы я согласилась вести себя так, но и то я сомневаюсь, что подчинилась бы.
Дейзи перестала смеяться и присела на широкое мраморное ограждение причудливого бассейна для золотых рыбок.
– О Боже милостивый! Как же я могла принимать их всерьез? – Она подняла глаза на Лиланда. – Я понимаю, что вы им пригрозили, но ведь я действительно была осужденной. Они не в состоянии забыть об этом.
Лиланд уселся рядом с ней.
– Они и не забудут, но отпустят вам вину. Любой вас простит. Ваше преступление заключалось лишь в том, что вы были любящей и преданной дочерью. Наказание выходило далеко за рамки допустимого. То было извращенное правосудие.
Дейзи пожала плечами:
– Может, и так. Но людей вешают что ни день за гораздо меньшие проступки. Мне повезло. Я недолго пробыла в Ньюгейте, меня отправили на жительство в Ботани-Бей. Единственной моей настоящей бедой в то время было то, что мне пришлось выйти замуж за Таннера.
– Джефф говорил, что Таннер был скотиной, Даффид с этим согласен, – произнес Лиланд самым обыденным тоном, стараясь не нарушить доверительное настроение Дейзи. – А что еще можно сказать о нем? Я понимаю, что не мое дело вас расспрашивать. Но вы могли бы ответить, если вам от этого станет легче, а мне очень хочется это узнать.
– Почему? – спросила она, повернула голову и посмотрела на Лиланда, но никаких следов недавней веселости на ее лице уже не было.
– Потому что я люблю вас, – ответил он.
Лиланд сидел настолько близко к Дейзи, что она ощущала тепло, идущее от его твердого бедра. Они находились достаточно далеко от других гостей, чтобы чувствовать себя наедине, и все же не так уединенно, чтобы это могло стать скандальным. Их могли заметить, но лишь как силуэты. Стояла прохладная синяя ночь. В совершенно безоблачном небе светила полная луна. Звуки веселья – музыка и голоса – доносились сюда очень слабо, перекрываемые беспрерывным журчащем фонтана. Они могли не бояться, что их разговор кто-то подслушает. Все происходило до странности интимно, хоть и публично.
– Вы меня любите? – переспросила Дейзи. – Что ж, может, и так. Хорошо, я расскажу вам. Почему бы и нет? Что делал Таннер? Все, что мог, а такого было много. Он не слишком любил меня, но он вообще никого не любил. Ему нравилось обладать женщиной, и другие мужчины ему завидовали. Что еще? Я имела обыкновение пересчитывать по пальцам его положительные качества, когда мне особенно от него доставалось, и эта процедура помогала мне с меньшим отчаянием думать о завтрашнем дне.
Она подняла руку в перчатке и принялась за тот счет по пальцам, о котором только что сказала:
– Ну во-первых, Таннер не был неприятен внешне, я полагаю, было бы куда хуже, если бы он был противен на вид.
