Тамары!
Умудренный многовековым опытом ветеран бросил наконец на стол отражение бубнового туза и, поднявшись, огладил черные мешки под глазами.
– Да я не для нее, я для себя… Ну что? – задумчиво промолвил он. – Думаю, вряд ли к нему сейчас вся орава нагрянет. А если один мой заявится – не сочти за труд, Леня, отсигналь по аукалке! Адрес ты слышал… Лады? Ну и славно! А я мигом… – И, пока Арчеда и Егорушка пытались собраться с мыслями, сгинул ветеран стремительным цветным бликом в серых размытых безднах – надо полагать, по только что выясненному адресу.
– Чего это он? – озадаченно спросил Егор, все еще глядя вслед.
– Хм… Может, и правильно… – пробормотал в сомнении Леонид Витальевич. – Глядишь, разузнает что- нибудь… Только зря он сам этим занялся! Мог бы и меня попросить – мой-то неизвестно где сейчас. Если и появится, то не скоро… – Расстроился, заморгал и, повернувшись к столу, принялся придирчиво рассматривать карту за картой, поворачивая каждую на свет.
– Дядь Лень, – позвал Егор. – А если ночью из тумбочки колоду вынуть, а утром на место вернуть?
– Зачем?
– Или не возвращать… – торопливо поправился Егор.
Отражение Леонида Витальевича Арчеды улыбнулось, огладило плешь, утвердило очки на переносице и, обернувшись, уставило на юного друга аккуратно подстриженную бородку.
– Наивный ты, Егорушка, – произнесло оно чуть ли не с нежностью. – Видишь, что с этими картами стало? Вот и с той колодой то же самое… Она же все три месяца в ящике была. Нет, если бы за это время она хоть раз в зеркале обновилась, тогда, разумеется, другой коленкор… А так – сменяешь шило на мыло… Какой смысл?
– Я видел, даже компьютер выносили…
– Сравнил! Компьютер-то – с пылу, с жару, только-только из зеркала, десять минут назад вырубили… И все равно! Час-другой поиграл – и зависает, тащи обратно! В Интернет выйти – лучше и не пробовать… Отражение же!
Из павильона вновь показался Василий с очередным ведром.
– Ну?! – жаждуще спросил его Егорка.
– Не до тумбочки пока… – буркнул тот. – Нестираного барахла навалом, и кровать укрепить надо, расшаталась… – Вывалив мусор, приостановился, покрутил головой. – Загонял – в доску! – пожаловался он с кривой усмешкой. – Лучше бы уж не перековывался. Интеллигент недорезанный! А куда Семена дели?
– Ну, ты ж ему адрес – дал? Туда и отбыл…
– Чего он там забыл? – Василий встревожился.
– Уточнить хочет…
Отражение с тяжким подозрением уставилось на Арчеду:
– Что уточнить? Как я вчера облажался?!
– Господь с тобой, Вась! Только насчет Тамары твоей.
Побагровев, Василий со злобой шваркнул пустое ведро себе под ноги.
– Нет, но зачем же за спиной-то козни строить? – заорал он. – Я ему – по-дружески, а этот…
– Не въехал ты, Вась, – попробовал объяснить Егор. – Без тебя тут одна телка приходила, а зовут тоже Томой…
– Ему что, на мое место захотелось? – не слушая, с пеной у рта гремел Василий. – Ну пусть попробует! Потаскает! Шкафы поворочает!.. Привык в своем Коринфе интриги плести?.. Эмпедокл долбаный! Здесь тебе не Коринф!..
– Вася! – вскричал шокированный Леонид Витальевич. – Ты что несешь? Опомнись!..
Василий стиснул зубы и подобрал ведро.
– Слышь… – проскрежетал он, остывая. – Появится этот древний пластический грек – передай ему…
Страшно даже помыслить, что бы сейчас такое выговорил для передачи дяде Семену уязвленный Василий, но в этот миг вновь послышался сердитый приглушенный голос распорядителя:
– Полупалов, кончайте трепаться! Ваш выход…
Отражение # 9
Вернулся дядя Семен быстро, как и обещал. К тому времени Василий Полупалов, обессиленный долгим запоем, бурной ночью и чрезмерными физическими нагрузками, изнемог и уснул, упав поперек незастеленной кровати. Что же касается хмурого его отражения, то, покинув павильон, оно сидело теперь за тающим помаленьку столом и недоверчиво слушало сбивчивые объяснения коллег.
При виде дяди Семена все смолкли.
– Вот так-то, ребятки… – сказал он. – Чутье меня еще никогда не обманывало. Истрина ее фамилия. Истрина.
Напряженная тишина сменилась оторопелым молчанием.
– Ничего не п-понимаю… – заикаясь, выговорил наконец Арчеда. – К-как Истрина? А эта рыженькая тогда кого отражает?
– Боюсь, уже никого, – покашливая и хмурясь, отозвался дядя Семен. – Внешность ее, конечно, я там
