сердце. А когда она остановилась и куснула напряженный сосок, его тело мгновенно ответило на эту ласку. Она радостно улыбнулась. Теперь ей захотелось удовлетворить собственное желание. Она раздвинула бедра и села на Роберта сверху. Он словно сошел с ума — слишком долго его мужская сила находилась в неестественно подавленном состоянии. Издав дикий крик, Роберт накинулся на соблазнительную грудь любовницы. Его губы жадно сосали напряженные соски.
Селеста откинула голову. Все ее тело сотрясалось от приливов страсти. Пальцы вонзились в густую шевелюру Роберта, и она еще теснее прижалась к нему.
Внезапно он остановился и поднял голову. Нет, слишком долго его страсть и мужская сила находились под спудом, сейчас он, наконец, возьмет свое. Ему предстоит кончить то, что начала Селеста. Роберт перекатился на бок, привстал и подмял под себя Селесту. Его язык властно хозяйничал в ее рту, и она только сладко стонала от удовольствия, которое дарил ей этот бесстыдный язык. Роберт покрыл неистовыми поцелуями лицо и губы Селесты, а затем набросился на ее обнаженную грудь. Обхватив одну, он поднес ко рту тугой сосок.
Обуреваемая изысканной мукой эротического восторга, Селеста извивалась под Робертом, а ее крики вскоре перешли в прерывистые вздохи — это его длинные пальцы проникли в самую сокровенную глубину ее женского естества.
— Роберт, о Боже, Роберт… — простонала девушка, чувствуя, как разожженное им пламя горячит ей кровь.
Все ее тело сотрясалось под действием все новых приливов страсти. Издав дикий крик, в котором смешались предвкушение победы и какое-то животное удовольствие, Роберт проник в ее лоно и тут же почувствовал, как она крепко сжала его плоть. Ритм его движений стал учащаться. Подняв голову, он снова жадно овладел ее ртом. Селеста обхватила руками его шею и прижалась к нему так тесно, что их тела, достигнув наивысшей точки наслаждения, словно слились воедино. Роберт навалился на нее всей тяжестью, и какое-то время они в изнеможении лежали, не в силах двигаться, а их прерывистое дыхание было единственным звуком, раздававшимся в комнате. Наконец он поднял голову, и взгляд его темных глаз слился с ее огромными зелеными очами. Казалось, он сам не верит тому, что только что произошло.
— Я сделал тебе больно?
Она покачала головой. Он перекатился на спину и вытянулся рядом с ней.
— Извини, Селеста.
Сердце у нее в груди готово было разорваться от нахлынувших чувств, однако слова прозвучали почти обыденно:
— Я виновата не меньше тебя.
Казалось бы, акт любви должен был дать Роберту то эмоциональное освобождение, в котором он так отчаянно нуждался, но вместо этого он понял лишь одно — свою полную мужскую несостоятельность.
— Тебе не в чем себя винить. Это я не имел права обращаться с тобой так. Мне нужно было доказать кое-что самому себе… и мне это удалось.
Такое признание показалось Селесте весьма необычным. Как правило, мужчины пользовались ею как хотели, вовсе не считаясь с ее желаниями. Она приподнялась на локте и наклонилась над Робертом, при этом длинные пряди ее волос ласкали его обнаженную грудь подобно шелковистым нитям.
— Роберт, мужские страсти мне хорошо известны. Мне не надо было возбуждать тебя.
«Господи помилуй, да она же еще меня успокаивает!» — подумал он сердито. В его глазах сверкнул гнев.
— Ну почему ты все твердишь, что виновата сама? Это я вел себя как животное. Я ведь не любви с тобой предавался, а почти изнасиловал тебя.
— Ни один мужчина не предавался со мной любви, Роберт, в том смысле, который ты вкладываешь в это понятие, — мягко напомнила она ему.
От этого жуткого признания у него перехватило дыхание. Поймав отрешенный взгляд Селесты, он с грустью подумал: «Так молода, а уже старуха…» На какое-то мгновение собственные горести, терзавшие Роберта на протяжении долгих месяцев, были им забыты, и он проникся истинным сочувствием к этой девушке.
— Сколько тебе лет, Селеста?
Обрадовавшись тому, что он проявил к ней какой-то интерес, она просто ответила:
— Через два месяца будет восемнадцать.
«Интересно, — подумал Роберт, — давно ли она зависит от прихотей мерзавцев вроде Сэма Брейзера? Впрочем, разве сам я намного лучше?..»
— А сколько у тебя было мужчин, Селеста?
— Много, мой дорогой, — откровенно ответила она.
— Ну что же, теперь ты можешь добавить к своей коллекции и меня, однорукого недотепу. — Выражение его лица стало угрюмым. — Давай спать, Селеста.
Она послушно встала, намереваясь вернуться на свое ложе, но Роберт остановил ее:
— Можешь остаться здесь. Какой теперь смысл мучиться на полу?
Селеста легла рядом с Робертом. Он обвил рукой ее плечи и привлек к себе.
— Ну, разве мы не чудная парочка, а? — спросил он с горькой иронией.
Селеста, не обратив внимания на его сарказм, улыбнулась и теснее прижалась к нему. Ей было хорошо и покойно.
Глава 19
Через месяц после отъезда из Сент-Луиса Энджелин и Руарк прибыли в английский порт Ливерпуль. Морское путешествие по Атлантике заняло всего две недели — рекордно короткий срок для тех времен, — но Энджелин не смогла им насладиться, так как все время чувствовала себя плохо из-за холодного ветра и качки.
Вконец изможденная и осунувшаяся, она с облегчением покинула борт парохода. Теперь ее мучило лишь одно — возвращаться придется тем же путем. Эта мысль не давала ей покоя и слегка омрачала ту радость, которую она испытала, ступив на твердую землю.
Сидя в карете, Энджелин ждала, пока погрузят их багаж. Операцией руководил Руарк. Вскоре тошнота и дурное ее настроение миновали, и к тому времени, как Руарк присоединился к ней, она была уже в состоянии выдавить из себя улыбку.
В течение двух недель Энджелин приходилось довольствоваться скучными морскими пейзажами, так что поездка по живописной английской земле внесла в ее жизнь приятное разнообразие. Когда же карета остановилась у небольшого элегантного особняка, принадлежащего Руарку, Энджелин и вовсе повеселела.
В последующие дни длительные прогулки по цветущим лугам принесли спасительное отдохновение от тесной, постоянно качающейся палубы парохода и понемногу вытеснили из головы Энджелин невеселые мысли об обратной дороге. Она снова почувствовала себя хорошо — перемена, не укрывшаяся от проницательного взгляда Руарка. Однажды, когда они вдвоем гуляли по саду, Руарк обратился к ней с неожиданным предложением:
— Энджел, как ты смотришь на то, чтобы взять немного вещей и совершить небольшое путешествие, пока скачки еще не начались?
— Путешествие? Но куда?
— Ну, хотя бы… Как ты думаешь, что сказал бы твой почтенный отец, узнай он, что его дорогая девочка ступила на благословенную землю его предков?
— В Шотландию? — воскликнула Энджелин. — Ах, Руарк, он был бы в восторге! То есть я хочу сказать — я буду в восторге… Но только как же скачки?
— У нас еще уйма времени — если, конечно, мы быстро уложим вещи, — многозначительно добавил он, и в его глазах заплясали веселые чертики.
Энджелин на мгновение стиснула Руарка в объятиях, расцеловала его и бегом помчалась к дому. — Стой, Энджел, ты куда?
— Укладывать вещи, конечно, — крикнула она на бегу.
