все громче и громче, маня и притягивая обитателей трущоб.
И вот уже миледи в центре толпы, жадно внимающей волшебной игре скрипача. Она вглядывается в грубые лица, преображенные чистой мелодией, в глаза, зачарованные мечтой. Миледи торопливо пробирается вперед, а вокруг нее царит мир добра и любви, мир, о котором всегда мечтала ее мятежная душа. И улыбка играет на ее помолодевшем лице. Миледи входит в открытую дверь, поднимается по темным скрипучим ступеням и входит в комнату, где за столом сидит одинокий человек. Она что-то повелительно шепчет ему, он срывается с места и исчезает.
Скрипач уже совсем рядом с Яблоневым Подворьем, он медленно идет по улице. Скрипка поет все нежнее, все мечтательнее. Его глаза, наполненные слезами радости, обращены к сияющим небесам. Отблески волшебного света достигают мансарды сэра Мармадьюка. Закатные лучи ласкают старенькую узкую кровать, кресло, грубое шерстяное пальто и человека, на плечи которого оно накинуто. Человек что- то пишет, он полностью поглощен этим занятием. Чьи-то шаги неслышно крадутся по лестнице. Перо продолжает скрипеть. Рука осторожно отодвигает задвижку. Перо строчит, не переставая. Дверь медленно и бесшумно отворяется. Перо, наконец, останавливается, человек за столом выпрямляется и замирает, уставившись в одну точку. Фигура за его спиной вскидывает руку, несущую смерть.
Скрипач улыбается, дети вокруг него танцуют. Веселая плясовая мелодия волнами радости накатывает на слушателей, но внезапно музыка обрывается, смычок застывает в руке. Взгляд скрипача с ужасом застывает на окне мансарды. Дети замирают, мужчины и женщины забывают о своих мечтах, сотни глаз обращают свой взгляд туда, куда смотрит маленький скрипач. А из узкого слухового окошка доносится сухой щелчок, и струйка голубоватого дыма уносится в небо. Скрипач вскрикивает, его руки как-то странно дергаются, он спотыкается, падает и остается лежать в пыли, недвижимый, словно сраженный невидимой дланью.
Эхо зловещего звука все еще висит в воздухе, и тут начинается столпотворение. Кто это? Что это? Выстрел! Это выстрел! Убийство!
Оглушительный гам поднимается над Яблоневым Подворьем, паника охватывает обитателей Джайлз- Рентс, и сквозь испуганную, растерянную толпу, танцующей походкой скользит никем не замеченный, худощавый и сутулый человек. По пути он незаметно толкает закутанную в плащ фигуру.
- Все в порядке, хозяин! Свистун свое дело знает! - шепчет он. Следуйте за мной.
Они протискиваются к маленькой мрачной дверце и начинают взбираться по темной скрипучей лестнице. Их торопливые шаги заглушают звук еще чьих-то ног. Они добираются до полуоткрытой двери. на лестничной площадке стоит едкий запах пороха. В комнате их встречает маленький изможденный Свистун Дик. Он коротко кивает им. В руках у него пистолет, пистолет все еще дымится.
- Вот он, хозяин! - говорит Свистун, нервно насвистывая какую-то мелодию. Он дергает головой в сторону неподвижного тела.
Медленно, почти боязливо высокая фигура в плаще переступает порог и вдруг отшатывается, заслышав чье-то проклятие. Сильная рука отодвигает фигуру в сторону. Человек в плаще вскрикивает, в безмолвном ужасе уставившись на сэра Мармадьюка, который быстро подходит к неподвижному телу, склоняется над ним, снимает шляпу. Осторожно он откидывает грубое шерстяное пальто.
- Моубрей, - Сэр Мармадьюк отходит в сторону, - полюбуйся на дело своих рук!
Сэр Томас оборачивается, в закатных отблесках ему улыбается безмятежно-прекрасное лицо леди Вэйн-Темперли.
- Убийца! - вскрикивает сэр Моубрей и бросается на Свистуна Дика.
Маленький человечек стремительно наклоняется, в сумраке сверкает сталь. Сэр Томас отшатывается, какое-то время, шатаясь, он стоит на одном месте, затем со стоном опускается на колени и падает лицом вниз.
- Элеонор! - стонет он. - Нелл... любимая... наконец...
Превозмогая боль, он медленно ползет, пока его рука не нащупывает ткань платья. Сэр Томас обнимает ноги миледи, вздыхает в последний раз и замирает.
Багряные отблески становятся все темнее. В сгущающемся сумраке под рукой миледи белеет листок бумаги. Сэр Мармадьюк осторожно вытаскивает его.
Это мой путь, и я с радостью выбираю его ради моей любимой девочки, ради Евы-Энн. Это дорога во тьме, но я иду по ней без страха, ведь там, в конце я вижу свет, это свет надежды, быть может, там я обрету свое счастье...
На лестнице раздается торопливый топот, и в комнату врывается несколько человек во главе с мистером Шригом. Мистер Шриг задыхается, его лицо налито кровью, волосы пребывают в полнейшем беспорядке.
- Слишком поздно! - кричит он, упав на колени и переворачивая тело лежащего на полу человека.
- Черный Том! - шепчет мистер Шриг в бессильной ярости, - Черный Том, ты опять надул меня и на этот раз окончательно!
Глава XL,
в которой рассказывается о последнем часе убийцы
- Его скрипка молчит уже шесть дней, - Юдоксия печально покачала головой и взглянула на мистера Шрига, - а когда-то она пела так нежно, так чудесно. Ох, никогда не зазвучит она вновь, никогда не услышим мы ее игру!
- Что вы имеете в виду, мэм? Он умирает?
- Мистер Шриг, у нас есть самые серьезные опасения! - кивнул мистер Посингби. - Ангел смерти распростер над этим домом свои крыла. Наш больной, благодаря безграничному великодушию мистера Гоббса, ни в чем не нуждается. Юдоксия и мисс Эш, этот ангел милосердия, постоянно находятся рядом с ним, но несмотря на постоянные заботы, он слабеет с каждым часом. Силы его тают, дорогой Шриг! Он на пороге смерти.
- Гм... - шишковатая трость задумчиво качнулась., - и все потому, что он услышал этот роковой выстрел! Как мне рассказали очевидцы, он вскрикнул, вскинул руки и упал. Да вы и сами, наверное, все видели?
- Да, мистер Шриг, - кивнула головой Юдоксия Посингби, - он упал как подкошенный, словно пуля попала в него, а не в эту бедняжку миссис...
- Он так ни разу и не пришел в себя?
- Ни на минуту! Ох, мистер Шриг, вон за тем шкафом лежит его бедная скрипка... безмолвная, мертвая! Каждый раз при взгляде на нее у меня слезы наворачиваются на глаза.
- Тогда, мэм, - мистер Шриг поднялся, - вот вам мой совет, - пореже смотрите на сей инструмент.
- О, мистер Шриг, они такие хрупкие и нежные, дерево и струны, но в руках мастера она оживают. Мне казалось, будто сам Господь взывает к нашим душам. И вот теперь она замолкла навсегда.
Мистер Шриг подошел к двери, но на пороге остановился.
- Ваш больной что-нибудь говорит?
- Да, он часто бредит! - вздохнула миссис Посингби.
- Он лепечет, - поддержал ее супруг, - лепечет, как умирающий Фальстаф, 'лепечет о зеленых полях'.
- Нет, нет, Огастес, не о полях, а о лесе.
- Лес! - Губы мистера Шрига сложились трубочкой, словно он собирался присвистнуть, но в последний момент удержался.
- О, да, он часто упоминает какой-то лес в сумерках! Так поэтично!
Мистер Шриг решительным шагом вернулся в гостиную.
- Но что может означать этот лес? Сосновый бор или дубовую рощу?
- Вот именно, дорогой Шриг, он говорит о какой-то роще.
- Роща! - Мистер Шриг опустился в кресло, аккуратно положив на подлокотник свою трость. - Интересно, мэм, уж не находится ли эта роща в дальнем конце Сассекса?
Юдоксия потрясенно вскрикнула.
- Господи Боже! Именно так, мистер Шриг, именно так он назвал ее дальняя роща!
- Угм, - мистер Шриг еще глубже погрузился в кресло. - Кстати, я слышал, наш друг Гоббс сегодня возвращается.
- О, будь благословенны небеса! - Юдоксия торопливо вскочила. - Мы всегда рады видеть его, но ведь у нас лишь четыре бараньих отбивные! Такой гость заслуживает большего! И где нам его положить?!
- Не беспокойтесь, мэм, я заберу его с собой.
брови мистера Посингби зашевелились,
- Надеюсь, вы сделаете это не как официальное лицо. А пока, дорогой друг, как вы посмотрите на
