- Вы, наверное, опять станете задавать вопросы... просить, чтобы я вспомнил. А мне, когда пытаюсь, становится хуже... совсем нехорошо. Мне страшно... Поэтому позвольте мне лучше пойти поработать... Там остались еще немытые стаканы и подносы, и...
- Нет, нет, приятель, довольно на сегодня. Никакой работы! Присаживайся к огню. А что касается вопросов, ей-Богу, я не буду тебя мучить провалиться мне на этом месте, если буду. Мы тут с Диком как раз говорили о тебе. Оказывается, ты весьма ловко орудуешь со счетами или, так сказать, с цифирью. Все эти фунты, шиллинги, фартинги и пенсы тебе нипочем - не то что нашему капралу - верно, Дик?
- И сравнивать нельзя! - подтвердил капрал, окутанный табачным дымом.
- И даже якобы подсчеты тебе нравятся? Вроде бы это занятие идет тебе на пользу... так сказать, как молоко грудному младенцу. Или нет?
- Числа помогают мне отвлечься, не вспоминать... что надо все вспомнить.
- Вот и отлично! А раз так, коль скоро тебе это по душе, не взять ли тебе на себя запись и проверку всех наших счетов? А мы, конечно, стали бы платить тебе раз в неделю за работу. Дик, ты со мной согласен?
- Ясное дело, Джаспер, всей душой!
- Нет, нет! - закричал юноша, вжимаясь в кресло. - Не надо денег!.. Не надо мне платить!.. Я не хочу никаких денег...
- Господи, помилуй! - воскликнул Шриг, моргая.
- Я ненавижу деньги!
- Чудно'! - пробормотал сыщик. - Удивительный ты человек. Нечасто встретишь подобное отношение к деньгам. Пожалуй, даже весьма нечасто!
- Очень прошу, не платите... Что мне делать с деньгами?
- Ну и вопрос! Тратить их или копить, а то - раздать...
- Спасибо вам, спасибо, но лучше... я обойдусь без них. Деньги приносят одни несчастья и страдания... Вокруг них всегда зло...
- Не смею отрицать, приятель. Но, несмотря на их зловредность, большинство людей прискорбно падки на эту заразу. Да-а, деньги, женщины и месть или, если угодно, возмездие - вот главные мотивы всех убийств и всех когда-либо совершенных преступлений! А кстати, об убийствах. Дик, ты спрашивал о деревне.
- Разве? - откликнулся капрал, удивленно воззрившись на друга.
- В деревне все прекрасно: травка зеленеет, пташки распевают и ягнята блеют - этакая сельская идиллия, просто душа радуется! Ты спрашивал, что там интересного, в той местности, что достопримечательного? В том графстве, скажу я тебе, Дик, на редкость приятный ландшафт. Холмы этакие пологие, зеленые и тянутся все вверх и вверх, хоть их и называют 'Даунз'[1]. Ну не забавно ли, что верх назвали низом? Мне это непонятно, хоть убей. А впрочем, ладно, пусть себе зовутся 'Даунз'. Ты спрашиваешь, где это? - продолжал Шриг, выбивая трубку о каблук и поглядывая вскользь на согбенную фигуру в кресле у камина. - Где все эти так называемые спуски, которые на самом деле подъемы, с беспечными ягнятами, спрашиваешь ты. Я отвечаю: в Сассексе... Эге, приятель, тебя снова что-то беспокоит? - внезапно спросил он, ибо молодой человек еще сильнее вжался в кресло, обхватил руками забинтованную голову, и не то стон, не то вздох сорвался с его дрожащих губ:
[1] Down - 1) спуск; 2) возвышенность (англ.). (Здесь и далее примеч. перев.).
- Сассекс!
- Что с тобой?
- Нет, ничего, ничего... Я только на мгновение подумал... Мне показалось... Но я не могу... не могу вспомнить.
- И не мучь себя, не нужно! - посоветовал Шриг, отечески похлопывая его по дрожащему плечу. - На чем бишь мы остановились, Дик? А, речь шла о Сассексе! И за каким, ты спросишь, лешим меня понесло в Сассекс, в этот пастушеский рай? Я отвечу: по делу об убийстве. Да, Дик, убийство из-за денег, такие вот дела. Правда, само убийство этого молодого джентльмена, сэра Дэвида Лоринга, произо...
- Дэвид... Лоринг?!
Безымянный в мгновение ока очутился на ногах, чуть не свалив загромыхавшее кресло. Он оторопело уставился на Шрига широко открытыми глазами, откинув забинтованную голову, и бледное лицо его, как и сутулая фигура, разом преобразилось.
- Дэвид Лоринг?
На щеках вспыхнул румянец, а трепещущие ноздри и расширенные зрачки были столь выразительны, что Шриг и Роу сами несколько опешили. Но в следующую же секунду длинные руки парня стали бессмысленно дергаться, хватать трясущимися пальцами пустоту, голова свесилась на грудь, и он, зажмурив глаза, издал уже знакомый, полный страдания и безысходности стон.
- О-о... Боже... не могу... Я не могу!.. - И молодой человек снова упал в кресло, сотрясаемый беззвучными рыданиями.
Шриг мигом очутился рядом и, обняв за плечи, поднес к его губам стакан.
- Глотни-ка, парень! Выпей это! - велел он.
У капрала, в немом изумлении наблюдавшего описанную сцену, даже трубка вывалилась изо рта и грохнулась на пол. Никто не обратил на нее внимания.
- Ну как, тебе лучше, дружище?
- Благодарю вас... все в порядке... кажется.
- С чего это ты так разволновался?
- Нет, ничего... Мне показалось... Как будто пелена упала... Но... только на мгновение... Я не знаю, что это было.
- А может быть, тебе знакомо это имя - Дэвид Лоринг?
- Нет!.. Или да... Не знаю... Я не помню...
- Ну, это имя не из тех, которые легко забыть. Дэвид Лоринг... Так звали молодого джентльмена, наследника большого состояния, который сел однажды на корабль, плывший к нам на Остров[2] из Вирджинии - это в Америке... Оный молодой джентльмен собирался в Лоринг-Чейз - прекрасное обширное поместье в Сассексе, одном из южных графств... Дэвид Лоринг из Чарлстона, в Вирджинии, который направлялся в Лоринг-Чейз, в Сассексе, и так туда и не добрался... Подумай!
[2] Британия.
Мертвенно-бледная полоска лба ниже марлевой повязки покрылась капельками пота, пальцы яростно впились в бинты, глаза застыли в одной точке. Всю силу воли парень вложил в отчаянную попытку воскресить забрезжившее было воспоминание. В комнате повисла напряженная тишина. Шриг и Роу сочувственно и выжидательно смотрели на несчастного. Внезапно тягостное молчание разорвали стон и детские всхлипы.
- Нет, не могу я, не могу! Не спрашивайте меня... мне плохо! Простите... я пойду... прилягу...
- И хорошо, и правильно сделаешь, - с готовностью согласился Шриг. - А то все работаешь, отдыха себе не даешь. Спокойной ночи, дружище, и выспись как следует! - С этими словами Шриг ободряюще стиснул его вялую руку и, проводив до двери, стоял, глядя вслед неуклюжей фигуре, пока она не скрылась, шаркая, за поворотом в узкий коридор.
- Эх, бедолага! - воскликнул капрал, прислушиваясь к доносившимся с лестницы звукам неуверенной, спотыкающейся походки. - Чего ты добиваешься от него, Джаспер?
Сыщик достал щипцами из огня тлеющий уголек и, раскурив от него новую трубку, ответил:
- Понимаешь ли, Дик, я не могу рассказать тебе всего, иначе ты бы весьма-а удивился! Ах, если бы я мог посвятить тебя в свои соображения! Ты был бы просто поражен. Только вот с доказательствами у меня загвоздка, черт бы их побрал, поэтому я не скажу ни слова. Разве что об одном: узнав о том убийстве, я спросил себя: кому оно выгодно? Что послужило мотивом? Понимаешь, Дик? Отлично! Но - черт меня побери! - не успел я придумать великолепнейшую версию, как появление мистера Ничегонепомнящего не оставляет от нее камня на камне. Или, так сказать, самым безжалостным образом разбивает все мои умопостроения. Я в тупике, Дик, в полной растерянности; моя великолепная теория рухнула... И виной всему чересчур длинные мизинцы, которым полагается быть короче остальных пальцев! Этакая незадача, Дик, и ничего тут не поделаешь.
